Мне показалось, он стал сильнее хромать – без коньков. Пожаловался мимоходом: мол, надо бы прооперировать колено, но нет времени: загружен работой до конца октября. И распрощался на время – пошел готовиться к спектаклю. Мне же вспомнилось тарасовское – времен их совместной работы: "Я не спрашиваю никогда на соревнованиях, болит ли у него нога. Знаю, что болит. Но к чему спрашивать? Чтобы ему захотелось себя пожалеть? Когда работаешь, жалеть себя нельзя".
В Сочи давали "Кармен". Спектакль, ставший главным событием сезона не только в жизни его постановщика Ильи Авербуха, но и всей труппы. Ягудин и сам заметил по этому поводу:
– Считаю, что "Кармен" по сравнению с нашим предыдущим большим спектаклем "Огни большого города" – очень большой шаг вперед. Это шоу абсолютно иного качества. Раньше все наши шоу мы всегда все начинали делать с подсознательной мыслью, что даже если что-то не успеем, быстро вкатаемся, когда начнутся выступления. Здесь же и сам Илья, и все мы чуть ли не круглосуточно работали в "Айсберге" с мая, при том, что премьера была назначена на середину июня. Вплоть до премьеры делали контрольные прогоны всего спектакля, чего на других проектах в таком количестве не практиковалось никогда. Не говоря уже о том, что после каждого выступления мы обязательно собираемся и обсуждаем все детали. Поэтому для всех нас до такой степени важно, как выглядит наша работа со стороны.
Сам я не так много катаюсь в первом отделении, поэтому большую часть спектакля смотрю на экране. Не было ни одного дня, чтобы я в паузах не смотрел, как катаются другие ребята.
* * * – Формально рассуждая, все вы у Авербуха – наемные артисты. Как ему удается до такой степени увлекать людей в "глубину" процесса?
– Думаю, все дело в том, что мы вместе прожили в спорте не один десяток лет. Это сильно объединяет. Если в североамериканских проектах русские спортсмены как правило считали себя частью чего-то грандиозного, но чужого, то здесь очень хорошо чувствуешь, что это – твое. Ты не приглашенный, а хозяин.
Смеялись с ребятами не так давно: кто мог предположить, что Авербух, которого в свое время гоняли по раздевалке "Сокольников" более старшие танцоры, станет нашим боссом? При этом Илья ведет себя так, что каждый чувствует себя с ним на равных. Соответственно, с ним легко общаться. Не думаю, например, что кто-либо из продюсеров Stars on Ice стал бы в свободное время играть с артистами в футбол.
В то же самое время Авербух очень требователен. Поэтому, наверное, шоу и развивается стремительными темпами. Понятно, что мы не сразу стали такими. Потребовалось время, в том числе и самому Илье, чтобы от "Ледниковых периодов" и гастролей по стране дойти до полнометражных драматических спектаклей. Это нормальный процесс.
Конечно же нашу труппу нельзя сравнивать ни со Stars on Ice, ни с Champions on Ice – их история насчитывает по несколько десятков лет. Хотя по себе могу сказать, что концепция первого коллектива мне всегда была намного ближе, чем у коллинзовского Champions on Ice – как раз за счет очень продуманных постановок, драматургии. В том числе и групповых номеров.
– Ваша взрослая любительская карьера начиналась как раз с "Кармен", если не ошибаюсь.
– Да. Самую первую медаль чемпионата мира в 1997 году я выиграл именно с этой постановкой.
– А сейчас вы сами выбрали себе роль Тореадора, или вам ее предложил Авербух?
– Я вообще всегда склонен доверять выбору постановщика. Даже если речь идет о новогодних елках. Илья прекрасно знает всех нас, наши возможности, у него прекрасное чутье, и если говорить о "Кармен", то нельзя не признать, что очень на месте Мария Петрова с Алексеем Тихоновым, Албена Денкова с Максом Стависким, Лена Леонова и Андрей Хвалько. Какую роль ни возьми, все в точку. Поэтому, думаю, все и катаются с таким удовольствием.
Если же говорить об актерской стороне работы более абстрактно, то наибольший простор, как ни странно, дают детские елки. Мне, например, в свое время очень нравилось кататься в спектакле "Мама", где я играл попугая. Нашу Лизу тогда как-то спросили, кем работает папа. Она без запинки ответила: "Попугаем".
На самом деле для меня не столь важно, где именно и в каком амплуа я катаюсь. Каждое выступление стараюсь честно отрабатывать по максимуму. Не имеет значения, сидит на трибуне президент страны, или это всего лишь детская елка. Люди ведь за шоу деньги платят. Значит, я, как один из артистов нашей команды, должен отработать свою партию так, чтобы им понравилось. Из этого складывается общий успех.
* * *
– В большом спорте всегда очень четко определено понятие неудачи: ты либо выиграл, либо проиграл. А как вы реагируете на неудачи в своей нынешней творческой жизни?
– С одной стороны, спокойно. Даже когда случаются какие-то сложные периоды или ошибки, я отдаю себе отчет в том, что все они – тоже моя жизнь, которую я никогда не хотел повернуть назад. Но эмоции по поводу неудач бывают сильные. Например, минувшей осенью я катался в шоу Стефана Ламбьеля, это было совершенно ужасно. На тренировке ничто не предвещало, как говорится. Напротив, неплохо себя чувствовал, был в хорошем настроении, сделал тройной сальхов, флип, тулуп, каскад 3+3... Очень хотелось соответствовать другим участникам шоу, тому же Денису Тену. Я ж не старик какой – даже со всеми своими болячками. Но вышел на лед, и начался какой-то кошмар – не получилось сделать ни одного прыжка.
Усугублялось все это тем, что Ламбьель заранее попросил, чтобы у него в шоу я катал свою олимпийскую "Зиму", хотя я всеми правдами и неправдами пытался этого избежать.
– Почему?
– Мне реально неловко катать эту программу. Я же прекрасно понимаю, что откатать ее так, как в 2002-м, не могу при всем желании. Тем более что тогда она была поставлена так, чтобы максимально подчеркнуть все мои самые сильные качества. Сейчас уже не та скорость, не те элементы. Костюм – и тот уже едва держится и давно перестал быть белым.
И получается не "Зима", а черт знает что. Не говоря уже о том, что мне до сих пор стыдно срывать прыжки.
В общем, тот прокат получился настолько ужасным, что я прямо в раздевалке начал швырять коньки в разные стороны, бился в истерике, орал, что больше никогда не выйду на лед. Таня с Лизой даже специальное обращение мне записали на планшете: "Папочка, ты у нас все равно самый лучший!". Но мне реально было стыдно перед всеми, кто видел тот прокат.
– А какие чувства испытывали сейчас, зная, что с трибуны на вас смотрит Татьяна Тарасова?
– Там была не только она, но и промоутеры из Лондона, которые специально прилетели в Сочи посмотреть спектакль. Но катались мы все, конечно же, для Татьяны Анатольевны. Всех интересовала прежде всего ее реакция – я очень четко это видел. Сам я потом сказал: "Ради бога, не приезжайте к нам часто. Я не в состоянии выкладываться каждый раз до такой степени, что утром невозможно встать с кровати"
– Неужели вам до сих пор так важна реакция бывшего тренера? Что заставляет лезть из кожи вон? Большой спорт-то уже более десятка лет как позади.
– Для меня Тарасова не просто тренер. И никогда не станет человеком из моей прошлой жизни. Она прежде всего очень близкий и родной человек. Поэтому и хотелось, чтобы ей понравился спектакль.
– Я знаю множество примеров, когда спортсмен, уйдя из спорта, годами выступает во всевозможных шоу лишь потому, что не умеет ничего другого. У вас совершенно иная история: вы успели попробовать себя в театре, кино, на телевидении, причем везде опыт оказался успешным. При этом вы выбираете наиболее тяжелое во всех смыслах занятие – продолжать тренироваться, выступать, терпеть боль, соблюдать режим, держать вес. Не жалко себя, с вашими-то травмами? Или до такой степени не отпускает лед?
– Я как раз выбираю самое для себя простое. То, что досконально знаю. Да, это тяжело физически, порой больно. Но нагрузка для головы в процессе работы куда меньше, чем в том же театре, где приходится ночами учить роль, вживаться в нее, готовиться к выходу на сцену и так далее.
– Другими словами, в театре вам не понравилось?
– Напротив, я был от этого опыта в полном восторге. Мне нравилось все. Просто выходить на сцену я могу и в пятьдесят лет. А сколько лет мне осталось в фигурном катании?
* * *
– Вы уже наметили себе какую-то "точку невозврата", или же просто ждете, когда обстоятельства станут сильнее вас?
– Ну, когда-то я ведь действительно не пройду техобслуживание? Время, конечно, летит стремительно: обычный зритель может и не обращает внимания, но нам самим заметно, что с возрастом катание становится не таким скоростным, как когда-то. Печально, конечно, но от этого никуда не денешься. Собственно, единственная вещь, которая меня в жизни пугает, это старость.
– Что вы вкладываете в это понятие? Возраст в паспорте?
– Беспомощность и смерть.
– А почему сразу – беспомощность? Можно хоть в 70 лет начать учиться играть в гольф или ходить под парусом.
– Наверное как раз поэтому я постоянно пробую какие-то новые для себя занятия. До сих пор иногда играю в театре в антрепризах, езжу с лекциями.
– Рассказываете людям, как вы дошли до такой жизни?
– Если в общих чертах, то да. Ну а если серьезно, делюсь собственным опытом: как стать успешным, как справляться с неудачами. Сейчас мне очень нравится общаться с людьми на эти темы, а первый раз, помню, дико боялся выходить на сцену. Было это года четыре назад в Германии, в какой-то фармацевтической компании. Помню, начал с того, что извинился перед людьми. Сказал, что не смогу выдать единственно верный рецепт успеха никому из присутствующих. И что вряд ли такой рецепт вообще существует.
– Могли бы сформулировать хотя бы в общих чертах, что считаете главным?
– Не бояться делать первый шаг. Надо пробовать использовать каждый шанс, который предоставляет жизнь, как бы ни было страшно. Иначе ты никогда не поймешь, твое это, или не твое.
Мне самому в начале актерской карьеры было дико страшно когда пришлось вести на телевидении передачу с Ларисой Голубкиной. Трясло так, что я вообще не понимал, как выйду на сцену, что буду там делать. А вот театр – это вообще отдельная глава моей жизни, не сравнимый по степени адреналина ни с чем. Разве что с Олимпийскими играми.
– До сих пор помню, как тяжело вы рвали связи с любительским спортом. Словно за его рамками не представляли себе никакой иной жизни.
– Так оно и было. Чудовищный стресс. Головой я понимал, что пути назад нет, но все равно надеялся, что каким-то чудодейственным образом я все-таки сумею вернуться. Тяжело было прежде всего потому, что я всегда обожал соревноваться. Например, Илья Кулик, который катался у Тарасовой до меня, терпеть не мог соревнования, для него они были каторгой. Я же просто кайфовал в соревновательной обстановке. Поэтому когда стало понятно, что после операции и замены тазобедренного сустава я уже не смогу выступать так, как прежде, целый год шла колоссальная психологическая ломка.
Странно, да? Вроде я и в спорте все успел, до того, как стало невозможно справляться с травмой, и в шоу постоянно приглашали, и работа была интересная, а ничего не мог с собой поделать. Реально понял, какой это был наркотик – спорт.
– Почему, кстати, в свое время вы решили вернуться в Россию после девяти лет, проведенных в Америке? Не сумели адаптироваться?
– Одним словом тут не ответишь. Начал было привыкать, даже убедил себя, что это – моя настоящая жизнь. А потом как-то на пару недель приехал домой в Питер. Через неделю после приезда мама спросила: "Когда обратно?" И я автоматически ей ответил: "Никогда". Вот так, собственно, закончилась моя американская жизнь. Главное, что я ни разу об этом не пожалел.
– Не доставляло дискомфорта то, что с появлением на телевидении "Ледникового периода" желтая пресса до такой степени стала лезть в вашу жизнь?
– Разное случалось. Я и камеру, если помните, журналисту разбил, и с кувалдой из дома выходил, когда у дверей чуть ли не круглосуточно дежурил фургон с журналистами. Как потом выяснилось, им было поручено любым способом выманить меня из дома и вывести из себя. И начинать снимать.
Понятно, что все это дико злило. Потом привык. На самом деле думаю, что то же самое было бы в Америке, если бы я был американцем и выиграл Олимпийские игры, выступая за США. Там охота за знаменитостями велась всегда. Просто в России скачок популярности фигурного катания получился слишком резким, и этот бум охватил всю страну. К тому же звезд сразу появилось много: Навка с Костомаровым, Тотьмянина с Марининым, Плющенко, Ира Слуцкая, я... Вот журналисты и ринулись во все тяжкие. Сейчас все гораздо спокойнее. Старый я наверное уже слишком, никому не интересен. – В театре и на телевидении вы сейчас сильно заняты?
– Уже нет. График не всегда позволяет. Предложений по дальнейшей работе довольно много. В том числе и с нового спортивного канала на ТВ. Но до октября никакие предложения я даже не рассматриваю. У меня "Кармен".
Напрасно Леша считает, что пресса им уже мало интересуется, перепечаток множество...принесу только несколько.
У Ягудина есть предложение о работе на новом спортивном телеканале
Цитата
Алексей Ягудин в интервью "СЭ" признался, что в последнее время график не позволяет ему работать в театре и на телевидении. В то же время Олимпийский чемпион-2002 рассказал, что у него есть предложение по работе на новом телеканале. В июне президент РФ Владимир Путин поручил правительству совместно с "Газпромом" создать общероссийский общедоступный спортивный телеканал на базе "НТВ-Плюс". Новый канал появится в эфире осенью 2015 года и будет создан на базе спортивного канала "Спорт Плюс", принадлежащего спутниковому оператору "НТВ-Плюс".
– В театре и на телевидении вы сейчас сильно заняты?
– Уже нет. График не всегда позволяет. Предложений по дальнейшей работе довольно много. В том числе и с нового спортивного канала на ТВ. Но до октября никакие предложения я даже не рассматриваю. У меня "Кармен".
Алексею Ягудину предложили работу на новом спортивном телеканале
Цитата
Олимпийскому чемпиону Солт-Лейк-Сити в мужском одиночном катании Алексею Ягудину предложили работу на новом спортивном телеканале, который будет запущен будущей осенью.
- Предложений по дальнейшей работе довольно много. В том числе и с нового спортивного канала на ТВ. Но до октября никакие предложения я даже не рассматриваю, - рассказал Ягудин.
Напомним, новый общедоступный спортивный телеканал начнет вещание будущей осенью. Он будет создан на базе «НТВ-Плюс».
Алексей Ягудин - олимпийский чемпион Солт-Лейк-Сити (2002) и четырехкратный чемпион мира.
Фигурист завершил карьеру в любительском спорте в ноябре 2003 года.
«Обожаю эти пробки» Фигурист Алексей Ягудин о «Кармен» c Татьяной Навкой в главной роли и безграничной Москве
Цитата
В октябре в Лужники из Сочи приедет ледовый спектакль «Кармен» Ильи Авербуха. В нем роковая цыганка стала блондинкой (ее роль исполняет Татьяна Навка), обрела счастливое детство и понимающую подругу, но все равно погибла из-за любви. Четырехкратный чемпион мира Алексей Ягудин в этом спектакле играет Тореадора. МОСЛЕНТА поговорила со спортсменом о том, чего хочет зритель и о преимуществах московских пробок.
— «Кармен» Ильи Авербуха, в которой вы принимаете участие, — спектакль для такого сюжета неожиданно жизнерадостный. Вам не кажется это странным?
Да, здесь есть убийство, трагедия, но в финале мы выводим все равно к позитиву
Конечно, мы могли бы поставить такой спектакль, чтобы зрители на нем плакали. Но мы решили, что в жизни сейчас и так хватает негатива, много плохих новостей. К нам люди приходят отдохнуть — и от жизни вообще, и от телевизора (мы не даем дочери его смотреть, огораживаем ее — пусть читает книги, изучает мир), и здесь, в Сочи, — от палящего солнца, чтобы окунуться в прохладу. Мы хотим видеть улыбки, видеть радостных людей. Как и всем людям, нам хочется, чтобы у истории был счастливый конец. Когда мы катаем на гастролях одиночные номера, среди них могут быть и те, что заканчиваются трагически. А в больших спектаклях (я к ним отношу и новогодние елки, которые ставит Илья), по-моему, не стоит так делать. Да, здесь есть убийство, трагедия, но в финале мы выводим все равно к позитиву.
Кроме того, после хорошего спектакля у людей должны оставаться вопросы. Я помню, как на съемках «Ледникового периода» мы разговаривали с Татьяной Анатольевной Тарасовой — в какой-то момент у меня что-то не «прочиталось» (может быть, постановщики не доделали), и я сказал об этом ей. Она ответила: это правильно, что все постановки должны делаться так, чтобы человек сам бы со своей точки зрения давал себе ответы.
В этой жизни вообще, я считаю, нет ни одного человека, который был бы «сам по себе», все взаимосвязано — от работы в спектакле до трансатлантических торговых союзов
— Театр — искусство коллективное, а в спорте каждый сам за себя. Пришлось ли вам как-то менять себя, когда вы начали участвовать в спектаклях на льду?
— Даже одиночное фигурное катание — коллективный спорт. Понятно, что когда ты на льду — все зависит только от тебя, но если ты проигрываешь в спорте — проигрываешь не только ты, проигрывает вся команда, которая с тобой приехала: твой тренер, твой хореограф. Конечно, здесь есть помощь друзей и коллег, которые могут прикрыть тебя в необходимый момент и приподнять успех. Но ты за свою работу все равно отвечаешь сам, и мне безумно стыдно, если я вдруг срываю прыжок. Вот вчера, например, я сорвал последний прыжок — и мне стыдно до сих пор. Для меня это как будто из картины-мозаики выкинули пару фрагментов. Ты все равно видишь весь рисунок, но хотелось бы найти недостающие камушки, чтобы они встали на место. Здесь, конечно, общий результат налицо — но и в спорте мне всегда был важен коллективный успех команды. В этой жизни вообще, я считаю, нет ни одного человека, который был бы «сам по себе», все взаимосвязано: от работы в спектакле до трансатлантических торговых союзов.
— Спортсмены обычно выступают под фонограмму. В спектакле, кроме фонограммы, есть и живая музыка. Проще или сложнее работать под нее?
Ваш вопрос напомнил мне одну недавнюю историю, когда я выступал под Елену Ваенгу. Получилось так: песня вроде бы закончилась, а она выбежала на лед и продолжает петь. Я понимаю, что мне нельзя останавливаться, надо кататься дальше. Я ей говорю: «Что ты делаешь?!». А она отвечает: «Я так засмотрелась на твое катание, решила еще попеть». (Смеется). В «Кармен» много работающих «в живую» музыкантов и певцов, тут все настоящее, и это придает дополнительные силы, дополнительные эмоции.
— В зале много детей. Если под влиянием вашего выступления какой-то ребенок решит встать на коньки, обрадуетесь ли вы?
На автограф-сессиях иногда подходят родители, говорят: «Наша дочь начала заниматься фигурным катанием». Я им в шутку отвечаю: «Соболезную». Понятно, что на первом этапе они воодушевлены, но они не представляют себе, что это за работа. Есть такая фраза — «нет предела совершенству» — и это действительно правда. Эта жизнь — в постоянном совершенствовании, без остановок, без отдыха. Мы и в «Кармен» что-то постоянно улучшаем, меняем, дописываем, убираем. Так, сначала был такой эпизод в начале, когда ребята выливали на меня воду из бочек и я плескался в этой воде. Он очень нравился Илье, но мы убедили его этот эпизод убрать, потому что только из партера было видно, что это вода, а тем, кто сидит выше, казалось, что я хочу что-то вырыть во льду (смеется). Конечно, я рад, когда дети хотят заниматься спортом — любым спортом. Я рад, когда и взрослые начинают им заниматься. Вспомните, как после «Ледникового периода» раскупили все коньки в магазинах. Спорт — это лицо страны, это здоровье нации, и недаром мы так волнуемся об общем медальном зачете на олимпиадах и универсиадах. Даже если из миллиона детей, вставших на коньки, тысяча достигнет заметных результатов, а один-два станут олимпийскими чемпионами — это того стоит. Просто надо помнить, что это серьезная работа и сразу все не получится.
— Вы родились и выросли в Петербурге. Как вам кажется, есть ли в Москве что-то, придуманное и устроенное лучше, чем там?
Может быть, я буду некорректен к моему родному городу, но я не чувствую себя петербуржцем — я москвич. Мне Петербурга мало. Да, город безумно загадочен и красив, но для меня он существует только два месяца в году. Это июль и август. Ну и в период белых ночей все хорошо. А в остальное время — дожди, холод, уныние, серость, медлительность. Какое-то всеобщее нежелание двигаться. Понятно, что у нас в России центр всегда есть центр, и это Москва. В этом городе есть абсолютно все, что нужно, и даже больше того. Думаешь порой «а вот этого-то нет» — выясняется, это тоже есть. (Смеется). Да, Санкт-Петербург бесспорно красив. Но он меня угнетает, я не могу там находиться, мне не хватает энергии. Он абсолютно безэнергичен. А в Москве… я обожаю эти пробки, потому что в них всегда можно найти, чем заняться. Если человек говорит «ой, я не успел» — это отговорки, — значит, не хотел успеть. Всегда можно все впихнуть в свой график. И мне это нравится, это жизнь. Это такое сердце нашей страны, которое бьется. Живой организм. Не который постоянно пытаются реанимировать, а по-настоящему живой. Москва безгранична в ресурсах, безгранична в культурном плане, в спортивном плане. Я не представляю себе жизни без Москвы. 4 августа 2015
Талисман для фамилии Ягудин → Версия №1 Фамилия Ягудин образована от древнееврейско-арабского религиозного имени Ягуда. В его основе лежит персидское слово «яхуди», что значит «еврей, иудей». В буквальном же переводе с еврейского слово «иудей» означает «славящий бога».
Одним из самых известных обладателей фамилии является Алексей Ягудин – олимпийский чемпион 2002 года в мужском одиночном катании, четырехкратный чемпион мира, трехкратный победитель первенства Европы и Мира. Достоверно? Да (14) | Нет (7) http://www.ufolog.ru/names/order/Ягудин
0 Пользователей читают эту тему (0 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
Новости, интервью и прочее (нумер 3)
Помощь
Поиск
Участники
Календарь Журналы
Будем ждать интервью, чувствуется, поговорили по душам.. 
Страницы: (110) « Первая ... 108 109 [110]