Татьяна Тарасова

Спасибо Илона

Еще видео
http://video.google.com/videoplay?docid=-5311215821560006254

Посмотрела я ШЗ с Тарасовой. В целом понравилось.
У Тарасовой на лице было написано, что ей дают говорить столько, сколько она хочет, и, главное, что хочет.

Обида на многих чувствовалась. Сначала говорила, что они не помнят, что я вложила, с другой стороны говорила, что учила тому, чтобы они чувствовали свою самость, т.к. на льду они одни. И они должны чувствовать там что всего добились сами. Значит она правильно их учила. Развила у них высокую самооценку. А высокая самооценка, зачастую, - это отсутствие авторитетов.

Все-таки, свои взаимоотношения с фигуристами она воспринимает как семейные.
Сидит и обижается и в тоже время мы видим, как она ласково с Лешей обращается за кулисами.

Все-таки как дети не выкаблучиваются, что ни делают, а родители их все равно любят.

Тема «внуков» прозвучала в сожалении, что никто не хочет быть тренерами. Не видит продолжения «рода».

Читала как-то, что чтобы родители ни делали, претензии со стороны детей всегда будут. И что родителям никогда не надо ждать от детей благодарности.
И что родители любит своих детей, потому что это сами их создали. Все люди любят свои творения, даже если они не очень удачны.

ТАТ снялась в рекламе ВТБ24

Посмотреть:
http://www.adme.ru/paedia/reels/2008/08/10...d7c36d23d98266/

Татьяна Тарасова спасает сестру

http://life.ru/news/41398

Татьяна Тарасова: Надо беречь то, что у нас есть

Известный российский тренер, консультант сборной по фигурному катанию Татьяна ТАРАСОВА подвела итоги завершившемуся в Москве этапу Гран-при и озвучила проблемы, с которыми приходится сталкиваться российским спортсменам.

-- Татьяна Анатольевна, как бы вы прокомментировали выступление российских спортсменов в нынешнем сезоне?

-- На мой взгляд, прогресс очевиден. И это касается не только танцевальных дуэтов и пар, но и одиночников. О Кавагути и Смирнове не стоит и говорить. С ними работает прекрасный тренер Тамара Николаевна Москвина. А она бы никогда не взяла учеников, из которых бы не смогла сделать супер. Хорошо выступила в Москве наша девочка Алена Леонова. Пусть в ее программах не было сложных элементов, но на средних она откаталась здорово. Если каждый спортсмен на каждом старте станет демонстрировать свой максимум, я буду очень довольна.

К сожалению, мне не очень понятно, почему на предыдущем этапе Гран-при такие низкие оценки поставили судьи нашему Сергею Воронову. Он исполнил два прыжка в три с половиной оборота и четверной. Да, пусть между прыжками не было сложных связок и каких-то элементов, но и у других я этого тоже не увидела. Тем не менее программа у Воронова была интересной. Уверена, что они с тренером Алексеем Урмановым выбрали правильный путь -- сделали акцент на сложность. А сложность в спорте еще никто не отменял. Но оценки Воронов получил невысокие. И если судьи могут второй оценкой за артистизм делать все, что им вздумается, то это, на мой взгляд, неправильно.

-- Но ведь и на последних чемпионатах мира, и на этапах Гран-при этого сезона медали завоевывают спортсмены, которые не исполняют четверных прыжков?

-- В мужском одиночном катании прогресс в технике отменить нельзя. Я думаю, что в судействе просто неверно расставлены акценты, но такая ситуация продлится недолго. Надо учить спортсмена сложным вещам, если он может их выполнять. К примеру, на чемпионате России за исполнение прыжков в три с половиной и четыре оборота давались дополнительные бонусы, а на этапах Гран-при этого не происходит. Получается, что мы не так информированы или нас не так информируют? А ведь мотивировать фигуристов на исполнение четверного прыжка очень сложно, потому что это обязательно связано с травмами. За примерами ходить не нужно. Те, кто делал сложные четверные прыжки, заработали серьезные травмы -- Плющенко, Ягудин... Стефан Ламьбель получил разрыв приводящей мышцы, что фактически не позволяет ему делать прыжки в три с половиной оборота. И потому он принял решение завершить карьеру. Да и тренеру очень нелегко брать на себя ответственность, потому что он отвечает за спортсмена и понимает, что тот может поломаться. Но еще раз повторяю, технический прогресс, особенно в мужском одиночном катании, нельзя отменить. Но это должно как-то иначе оцениваться.

-- Комментируя этапы серии Гран-при на телевидении, вы каждый раз говорите о том, что в нашей сборной очень много травмированных спортсменов и необходимо на все старты посылать врача и массажиста.

-- Я постоянно говорю об этом на протяжении последних семи лет. И вы знаете, подействовало. На последнем этапе были и врач, и массажист. Надеюсь, что они будут сопровождать спортсменов и потом.

-- В нынешней серии два российских танцевальных дуэта выступают на одних и тех же этапах Гран-при. Это плюс или минус?

-- Если говорить конкретно о двух российских танцевальных парах, то я считаю, что Хохлову и Новицкого оценивают необъективно. Не думаю, что у них такая большая разница в сравнении с катанием Домниной и Шабалина. Но еще большая глупость, что две ведущие пары выступают на одних и тех же этапах Гран-при. Если называть вещи своими именами, то это просто хамство. Две эти пары надо было разводить по разным этапам, давая возможность каждой проявить себя. Почему во всем мире так и делают, а мы не можем? Ведь это чревато тем, что Хохлова и Новицкий -- пара, которая в прошлом сезоне стала бронзовым призером чемпионата мира, может вообще не попасть в финал Гран-при. Скажите, кому это на руку? Мы не так богаты, чтобы разбрасываться тем, что у нас есть. Я не преуменьшаю возможностей и способностей лидеров нашей сборной Домниной и Шабалина, дай бог им здоровья, которое было подорвано, но надо думать обо всех спортсменах. А у нас, похоже, это не очень получается.

-- Вы всегда ратовали за то, чтобы иностранные фигуристы приезжали тренироваться к нашим тренерам в Россию, а не наши тренеры уезжали бы работать за рубеж. Как вам кажется, сейчас подходящий для этого момент?

-- Ко мне приезжают. И надо больше создавать и открывать в России международных спортивных центров по фигурному катанию. Не то что в Новогорске, где лифт не работает уже пять лет. Мы с чемоданами, сумками поднимаемся на этажи. Это, конечно, прекрасно, но подрывает само понятие, как все должно быть. Я думаю, что создание международных центров не только по фигурному катанию, но и по другим видам спорта должно входить в программу развития спорта в нашей стране.

-- А вам строят каток?

-- Я не слышала. Может быть, у вас есть информация, тогда скажите где?

-- То есть вам никто ничего не предлагал?

-- Никто.

http://vremya.ru/2008/217/11/217625.html

Тренер Татьяна Тарасова: «У меня такое ощущение, что наши поднимаются»

В конце минувшей недели в Москве прошел пятый этап коммерческой серии Гран-при по фигурному катанию. Одним из самых заметных участников турнира была консультант российской сборной Татьяна ТАРАСОВА. Она и тренером работала у бортика катка, и давала комментарии. «Новые Известия» попросили авторитетнейшего специалиста поделиться мнением о нынешнем состоянии российского и мирового фигурного катания.

– Татьяна Анатольевна, судя по комментариям, выступление наших фигуристов в этом году вас, похоже, все-таки больше радует…

– Я вижу, что наши фигуристы работают. И тренеры наши работают. Есть еще, конечно, ошибки, и здесь, вы сами видели, почти все ошибались. Но кто-то ведь, особенно в парном катании, и в первый раз среди взрослых выступал. А дома выступать всегда сложнее. Поэтому все равно прогресс очевиден. Очень хорошо, что на свой лучший результат откаталась наша девочка Алена Леонова. Если она еще мощи добавит, очень сильная одиночница будет в нашей сборной. В этом сезоне и Мария Мухортова с Максимом Траньковым (воспитанники Олега Васильева на московском этапе Гран-при не выступали. – «НИ») выглядели очень хорошо в короткой программе. Но что еще хочется сказать: я, например, не понимаю, почему Сереже Воронову на этапе в Канаде поставили такие низкие оценки. Я с этим совершенно не согласна. Он и четверной прыжок исполнил, и в три с половиной оборота… Мелкие помарки были, но в целом катался он очень хорошо, у него интересная программа, и как могло получиться шестое место, не знаю. Или нас судьи неправильно информируют, или что-то нужно менять. Но как раз они с Урмановым (тренер Воронова. – «НИ»), мне кажется, находятся на правильном пути. А так, в целом, повторю, наши ведущие фигуристы поднимаются. У меня лично сложилось именно такое ощущение.

– Чувствуется некая судейская предвзятость и к нашей третьей танцевальной паре – Кате Рублевой и Ивану Шеферу. Или это только кажется?

– Нет, вы правы, их оценивают совершенно необъективно. Так же, как иногда совершенно необъективно оценивают и Хохлову с Новицким. Они очень хорошо катаются, и это большая глупость, что у нас две ведущие танцевальные пары (Домнина/Шабалин и Хохлова/Новицкий. – «НИ») выступают на одних и тех же этапах. Думаю, у нас есть возможность разводить их по разным турнирам. Ведь могло получиться так, что Яна с Сергеем, пара, которая в прошлом году стала бронзовым призером чемпионата мира, не попала бы в финал Гран-при. А это неприемлемо, тем более в предолимпийский год. Нельзя разбрасываться такими спортсменами, такими творческими находками. Мы должны беречь все, что у нас сейчас есть.

– Если вернуться к мужскому одиночному катанию, то новая система судейства совсем не поощряет сложность. Боясь допустить ошибку и потерять баллы, мужчины теперь редко вставляют в программы прыжки в четыре оборота. А ведь именно они являются визитной карточкой всего вида спорта...

– Я с вами абсолютно согласна. Но почему так происходит, вопрос не ко мне. Думаю, что в мужском одиночном катании прогресс в технике отменить невозможно. Нужно только правильно расставить акценты в судействе. Да, тенденция обойтись без четверного прыжка и сложнейших каскадов действительно есть, но так будет недолго. И опять-таки нужно как-то мотивировать молодого фигуриста на исполнение этого сложного прыжка. Ведь разучивание «четверного» чревато травмами. А с травмами выступать сегодня очень сложно. Вот у Ламбьеля – разрыв приводящей мышцы бедра. А это исключает исполнение даже акселя в три с половиной оборота. Даже нам, тренерам, себя мотивировать тяжело. Потому что ты отвечаешь за этого человека, а он может поломаться…

– Но выход какой? Облегчать программы?

– Почему обязательно облегчать? За выполнение «четверных» надо как-то премировать спортсменов оценками. У нас, например, на отборочном чемпионате России в прошлом году за них давали бонусы. Но получается, что это неправильно при теперешней ситуации. Хотя, повторю, я так не считаю. Нужно учить молодых сложным вещам.

– Такой прогресс канадских фигуристов, особенно в женском и мужском одиночном катании, где они уже успели выиграть по два этапа, в преддверии Ванкувера-2010, на ваш взгляд, закономерен?

– Не думаю, что это как-то связано с Ванкувером. Канадцы всегда были в лидерах в мужском и женском одиночном катании. Тренеры хорошие у них не перевелись, поэтому росло мастерство и у фигуристов.

– А вам с чемпионкой мира, японкой Мао Асадой работать тяжело?

– Со всеми тяжело. Хотя бы потому, что когда ты тренируешь сильнейших – это большая ответственность. Но с Мао сейчас тяжело вдвойне, она очень выросла и продолжает расти, а в технически сложном виде спорта это самый трудный период, особенно для девушек. В ее карьере он пришелся на меня… Мы делаем все для того, чтобы он прошел как можно безболезненнее, но быстрым этот процесс не будет.

– Японские фигуристки очень любят русских тренеров. А наши тренеры очень хвалят их за самоотверженность и потрясающую дисциплину. Вот Юко Кавагути решила отказаться от японского гражданства в пользу российского только ради того, чтобы выступить на Олимпиаде, а ее соотечественница Фумие Сугури призналась, что поступила бы точно так же. Интересно ваше мнение о паре Кавагути/Смирнов.

– Юко с Сашей находятся в руках у выдающегося тренера и у прекрасного хореографа. Этот союз, думаю, даст большой результат. Почему-то иначе думать не получается. У Тамары Николаевны Москвиной очень много идей и таланта, должно получиться… Я, кстати, люблю и вторую нашу пару Мухортова/Траньков. Думаю, что это две настоящие пары.

– У вас тренируется лучшая «одиночница» Японии, у Александра Жулина – один из сильнейших французских дуэтов, список можно продолжать. Вы когда-то мечтали о том, чтобы в России создавались международные центры, чтобы не наши специалисты уезжали за границу в поисках лучшей жизни, а лучшие фигуристы приезжали к нам... Сейчас такой момент настал?

– Понимаете, центр – это когда все сконцентрировано в одном месте и все крутится, как слаженный механизм. А в том же Новогорске, например, у нас лифт лет пять, если не больше, как не работает. Или такая элементарная для фигурного катания вещь, как музыка, там на катке отсутствует… Все это как-то подрывает устои. Не так подобные центры должны выглядеть. Поэтому развитие в этом направлении должно идти, и не только в фигурном катании, но и в других видах спорта.

– Третий год вы участвуете в шоу «Ледниковый период». Чем для вас нынешний проект отличается от предыдущих?

– Очень высоким уровнем. Не такие именитые артисты по сравнению с прежними проектами в нем участвуют. Мне казалось, что я никогда их не полюблю. А я их полюбила. Просто обожаю. Так же, как и наших фигуристов замечательных, которые просто делают чудеса. На самом деле я этим проектом очень дорожу. Мне кажется, я там на месте. Я готовлюсь к каждой передаче. И знаете почему? Потому что если вся страна смотрит нас, даже больше, чем программу «Время» иногда, и если вся страна плачет вместе с нами, понимаешь, что твоя работа имеет не только развлекательную роль, но и духовно-воспитательную.

http://www.newizv.ru/news/2008-11-24/102044/

Зачем сталкивать лидеров

На днях в Москве прошел пятый этап серии Гран-при – Кубок России. Итоги начала сезона наш корреспондент попросил подвести главного консультанта национальной сборной, заслуженного тренера СССР Татьяну Тарасову

– Татьяна Анатольевна, каковы впечатления от нашей команды?

– Прогресс очевиден, однако есть срывы, причем не в самых сложных элементах, а в средних. Видны пробелы в женском одиночном катании. С другой стороны – Алена Леонова сделала максимум, что могла. Вот к этому и надо стремиться – всегда кататься на пределе возможностей. Пара Юко Кавагути и Александр Смирнов находится у выдающегося тренера Тамары Москвиной и прекрасного хореографа Татьяны Дручининой. Соединение двух этих специалистов даст потрясающий результат. По-другому и быть не может. Тамара Николаевна никогда бы не взяла спортсменов, из которых не смогла бы вылепить чемпионов.

Правда, некоторые действия арбитров я объяснить не могу. Не понимаю, почему Сергею Воронову поставили такие низкие оценки на этапе Гран-при в Канаде. Я с этим совершенно не согласна. Он выполнил четверной тулуп и тройной аксель. У него интересная программа, они с тренером Алексеем Урмановым на правильном пути. Тем не менее судьи в упор не видят Сережину артистичность.

– Как оцениваете состязания танцоров?

– По-моему, большая глупость и большое хамство, что две наши лучшие пары (Оксана Домнина с Максимом Шабалиным и Яна Хохлова с Сергеем Новицким. – Прим. авт.) столкнулись на одних и тех же соревнованиях – в Китае и России. Их нужно было развести по этапам Гран-при. Я думаю, у нашей федерации есть такая возможность. А вышло так, что в Пекине Яну и Сергея судили необъективно, поставив на третье место. Мы своими руками чуть было не вывели из финала бронзовых призеров чемпионата мира! Кому это на руку, надо посмотреть.

Мы не так богаты, чтобы разбрасываться такими яркими дуэтами, как Хохлова–Новицкий. Я не приуменьшаю способности первой пары – Домниной и Шабалина. Дай Бог им здоровья. Но считаю, что мы должны беречь все, что у нас есть. Пока это не очень получается.

– Элементы ультра-си потихоньку сходят на нет. Мужчины реже выполняют четверные прыжки. Это неизбежная тенденция?

– Конечно, трудно мотивировать молодого человека на прыжки в четыре оборота, которые чреваты травмами, порой очень серьезными. Даже себя настроить тяжело: ты отвечаешь за спортсмена, а он может поломаться. Тем более столько печальных примеров перед глазами. Из-за травм ушли чемпионы мира канадец Баттл и швейцарец Ламбьель. У Ламбьеля вообще разрыв приводящей мышцы, что практически исключает аксель в 3,5 оборота. А Ягудин разве не травмирован на всю жизнь? На Плющенко живого места нет.

И если кто-то при этом делает четверной, то это очень важно. Я полагаю, что в мужском одиночном катании прогресс отменить невозможно. И наша прямая обязанность – учить молодых сложным вещам. Нужно только грамотно расставить акценты в судействе. За выполнение четверных премировать спортсменов, давать за них бонусы, как мы это делали на прошлом чемпионате России.

– Когда вы по долгу службы консультируете ребят, их тренеры относятся к этому без ревности?

– Я рассуждаю так: пусть ревнуют. Не боюсь зависти. Моя совесть чиста. Я никого не отодвигаю на второй план и не стремлюсь быть в центре внимания. Я много лет на виду, так что этот вопрос меня не волнует. Я пришла не ломать, а строить. Между прочим с большинством тренеров мне удалось найти общий язык.

– Правда, что ваши зарубежные ученики выучили русский язык?

– Японка Шизука Аракава (олимпийская чемпионка 2006 года. – Прим. авт.) знает всего несколько слов: «Привет, пока». А американец Джонни Вейр (бронзовый призер чемпионата мира 2008 года. – Прим. авт.) бегло говорит по-русски и даже сочинял мне письма. Он называл меня: «Моя красавица». Когда однажды упал на Гран-при в Канаде, то сказал: «Не могу понять, что случилось. Куда попала моя нога?». Наш комментатор, услышав это, чуть со стула не упал. Воскликнул: «Боже мой, он что, русский знает?».

– С недавних пор вы тренируете другую японку – чемпионку мира Мао Асада. Как работается с ней?

– Непросто, как и со всеми остальными. Когда ты берешь спортсмена экстра-класса – это большая ответственность. С Мао труднее вдвойне – она выросла и продолжает расти. Это очень тяжелый период, особенно у девочек. Он попался мне. Ничего, мы легких путей не ищем, хотя быстро этот болезненный процесс не преодолеем.

– Асада прилетает к вам Москву. Вы когда-то мечтали о том, чтобы иностранные фигуристы приезжали к нам, а не наши тренеры туда ездили. Сейчас этот момент наступил?

– Давно пора открывать международные центры. В таких дворцах все должно действовать, как единый механизм. К сожалению, нам стыдно приглашать иностранцев на спортбазу в Новогорске, которая далека от мировых стандартов. Там, например, лифт лет пять как не работает, и мы тащимся по лестнице с тяжелыми чемоданами, коньками и костюмами. Даже музыки на катке нет. Отсутствие таких элементарных вещей подрывает понятия о том, в каких условиях должны тренироваться ведущие спортсмены. Безусловно, развитие в этом направлении должно идти как в фигурном катании, так и в других видах спорта.

– Третий год подряд вы судите ледовое шоу на Первом канале. Чем вам запомнился этот сезон?

– Очень высоким уровнем. Не такие именитые артисты здесь участвуют по сравнению с прошлыми проектами. Мне казалось, что я их никогда не полюблю. И полюбила! Обожаю их за мастерство, равно как и наших прославленных фигуристов, которые просто творят чудеса. Я этим проектом очень дорожу. Мне кажется, я там на своем месте. Я готовлюсь к каждому шоу. Были такие, которые я не забуду никогда в жизни, как и вы, надеюсь. И если вся страна смотрит «Ледниковый период» больше, чем программу «Время», и плачет вместе с нами – значит, это шоу относится не только к развлекательным программам, но и к духовно-воспитательным.

– У вас есть любимчики?

– В шоу нет, главный судья обязан быть беспристрастным. А в спорте это, к примеру, Леша Ягудин. Когда он пришел ко мне, его звали «летающей табуреткой», а ушел олимпийским чемпионом, самым эффектным, элегантным, потрясающим актером и красавцем неописуемым. Вот это преобразование я в нем очень ценю. Только талантливые люди могут окраситься совершенно в другой цвет. Я еще никогда не видела таких полных залов, как это было в Петербурге, когда он устраивал концерты после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити. Тогда зрители приехали даже из Москвы на один вечер, чтобы посмотреть на Лешу. Обратно в столицу шел целый поезд с болельщиками.


Только факты

Татьяна Тарасова – дочь легендарного тренера по хоккею Анатолия Владимировича Тарасова.

Ученики Тарасовой завоевали семь золотых олимпийских медалей. Это Ирина Роднина и Александр Зайцев (1976, 1980), Наталья Бестемьянова и Андрей Букин (1988), Марина Климова и Сергей Пономаренко (1992), Оксана Грищук и Евгений Платов (1998), Илья Кулик (1998), Алексей Ягудин (2002). Шизука Аракава ушла к другому тренеру за три месяца до Олимпиады 2006 года.

В 1996–2005 годах Тарасова работала в США.

Муж Тарасовой – известный музыкант Владимир Крайнев. Профессор консерватории в Ганновере (Германия).

Наставница коллекционирует черепах. В ее коллекции более 600 экспонатов, в том числе и золотые. Первую черепашку ей подарил тренер из ГДР Йохан Линднер.

http://russianews.ru/newspaper/19738/19878/

О, это она про Олимп вспомнила Как хорошо что он случился в этой жизни. Сделали бы еще подобное шоу или В кругу друзей

Илона спасибо за интересные новости.

Да, Илон, я тоже с удовольствием прочла.
Джоник Я бы с удовольствием послушала, как комментатор на Вейра среагировал.

http://www.cska.ru/photoreports.php?unit=125

Татьяна и Галина Тарасовы: «Мы с детства чувствовали, что папа делает великое дело»

Завтра, 10 декабря, ровно 90 лет со дня рождения исполнилось бы великому хоккейному тренеру, наставнику сборной СССР 60-70-х годов Анатолию Тарасову (на фото из архива семьи Тарасовых). Об Анатолии Тарасове шеф-редактору Агентства спортивной информации «Весь спорт» Евгению Слюсаренко рассказали его дочери – Татьяна и Галина Тарасовы.


Татьяна и Галина Тарасовы: Наш отец, Тарасов Анатолий Владимирович, великий хоккейный тренер. Мы, две его дочери, тоже педагоги. Галина больше тридцати лет проработала в средней школе учителем русского языка и литературы. Татьяна – заслуженный тренер СССР и России по фигурному катанию, подготовила 12 олимпийских чемпионов. Но, конечно, нас даже близко невозможно сравнить с отцом по масштабу личности, по степени влияния на людей, на мировые события. Знаете, какая для Тани самая высшая похвала за всю жизнь – выше всех орденов и медалей? После очередной победы ее учеников на Олимпийских играх, папа сказал: «Здравствуй, коллега!»


Наша мама, Нина Григорьевна – самый преданный биограф отца. Ведет тетрадки, знает мельчайшие детали его карьеры. На первой странице одной из таких тетрадей можно прочесть: «Тарасов Анатолий Владимирович (1918-1995). Под его руководством в 1950-70-е годы хоккейный клуб ЦСКА 18 раз становился чемпионом СССР, сборная команда Советского Союза трижды выигрывала Олимпийские игры (1964, 1968, 1972), девять раз - чемпионат мира, 11 раз - чемпионат Европы. Подготовил 46 чемпионов мира и Европы, 34 олимпийских чемпиона, 40 заслуженных мастеров спорта. В 1974 году первым из иностранцев включен в Зал хоккейной славы в канадском Торонто».


Это все – о нашем папе.


***


Татьяна Тарасова: Воспитывали нас с сестрой в большой строгости. Мама никогда не пугала папой, но мы знали, что папу расстраивать нельзя. Когда он был дома, все ходили на цыпочках. Ему не полагалось мешать. Это никогда вслух не произносилось, но мы с детства чувствовали, что он делает великое дело. Я помню, как смотрела с Галей по черно-белому телевизору игры сборной СССР, а рядом молилась бабушка…


Мы с малых лет понимали, что отец работает ради миллионов людей. Ради них он не спит и не ест, встает в четыре утра, ложится строго в половине десятого вечера, каждый день пишет статьи, придумывает новые методики и упражнения… И так 365 дней в году на протяжении десятилетий – в хорошую погоду, в плохую, когда только прилетел из очередной поездки, когда устал, когда нет настроения. Работать – это был закон его жизни.


Отец считал, что дети должны все делать сами, никого из нас не «устраивал», не помогал. И выбор профессии и моя сестра, и я сделали правильно. Мама тоже всегда работала, мы все были очень самостоятельные. Я в шесть лет ездила одна на тренировки. Меня не провожали и не встречали, и это считалось естественным.


Галина Тарасова: Не то чтобы папа на нас совсем никак не пытался влиять. Он не устранялся от воспитания, просто воспитывал по-своему. Например, он хотел и меня приобщить к спорту, но больших способностей не увидел, поэтому не настаивал. Однако в Тане талант рассмотрел сразу и, когда был дома, очень требовательно следил с балкона за тем, как она делает зарядку, как бегает по двору, не срезает ли углы. И все это ранним утром, до школы, осенью, зимой, весной… Зато мне никто не мешал лежать на диване и запоем читать книги.


Отец уважал наш выбор. Когда я сказала, что выхожу замуж, единственное, о чем он спросил: «Что нужно в приданое?» Никаких вопросов или попыток отговорить. Раз дочь решила, значит, так тому и быть.


Однажды я, проработав примерно 15 лет в одной школе, собралась перейти в другую. К нам пришла директриса со сталинскими замашками, работать с ней не было никакой возможности. Я рассказала об этом папе. Он спросил: «Тебя дети и родители любят?» – «Любят». – «У тебя есть друзья – учителя. Тебе нужна любовь директрисы? Ты бы поменяла одно на другое?». И дал совет: не нужно никуда уходить, ты на своем месте. Я осталась и еще сделала два выпуска. Прекрасные дети, хорошие родители. Спасибо папе.


***


Татьяна Тарасова: Летом, в хоккейное межсезонье, мы по традиции ездили к морю. Первый раз купили машину, решили отправиться в отпуск на ней – и по дороге разбились. Мне ручкой двери пробило голову, пошла кровь, я вся ни жива, ни мертва… Больница далеко, голову кое-как забинтовали, машину отремонтировали и поехали дальше. С тех пор у меня на всю жизнь головные боли. Тогда я в первый раз увидела, как отец плачет.


Родители очень хорошо плавали, но отец боялся высоты и не нырял. Наверное, это была единственная его слабость. Меня плавать он научил по своей, тарасовской методике. В Гурзуфе взял – и бросил с лодки в открытое море. И я поплыла, потому что должна была. Меня с детства воспитывали, как мальчика. Отец ждал будущего хоккеиста, но родилась я. Поэтому играла во все, что можно – в футбол, хоккей, имела разряд по прыжкам в воду.


Галина Тарасова: Да, отец всегда хотел сына, чтобы сделать из него хоккеиста. И только на старости лет сказал маме: девки-то у нас, все-таки, хорошие получились. Отец в принципе никого никогда не хвалил. Он считал, что хорошо выполнять работу – долг каждого человека. За что же тут хвалить?


Татьяна Тарасова: Зато если ты работу выполнил плохо – тут наказание следовало незамедлительно. Помню, один раз мама, папа и Галя поехали в Ленинград, а меня оставили – из-за того, что я плохо убрала дома.


Галина Тарасова: До сих пор не могу себе простить, что не отказалась ехать без младшей сестры.


Татьяна Тарасова: У нас было трудовое воспитание, мы всегда мыли полы, вытирали пыль, натирали паркет, стирали. Бабушка говорила родителям: вы бы уж полегче с девчонками-то. Обе бабушки нас всегда защищали. Папа, если кого-то и побаивался в этой жизни, то только свою маму.


Галина Тарасова: Папина мама, Екатерина Харитоновна, была великолепной швеей-мотористкой. Девушкой шила наряды для знаменитой актрисы Веры Холодной. Бабушка, можно сказать, обшивала всю семью. Нас с Таней одевала, как кукол. У отца был младший брат Юра, с ним мать была помягче, а с папой, как со старшим, наоборот, построже. Отец очень рано взял на себя ответственность за семью.


Галина Тарасова: Я до сих пор поражаюсь, как папа, в свои 20 лет, выбрал маму и попал в самую точку. Наша мама – удивительный человек, очень верный, верный не только самому папе, но и его делу. В доме все было подчинено папиному хоккею, у родителей было удивительное согласие друг с другом. Мы всегда чувствовали, что они любили друг друга, радуются каждой встрече. Папа при маме даже пытался петь, хотя ему, как говорится, медведь на ухо наступил. Когда собирались гости, папа всегда приглашал маму танцевать. Самое смешное, что мама очень хорошо танцевала, а он, хоккеист, наступал ей на ноги.


Татьяна Тарасова: В нашей семье есть святой день – 1 августа, когда поженились наши родители. Мы всегда его торжественно отмечаем на даче. Самый запомнившийся праздник – золотая свадьба. Это было такое никогда не испытываемое чувство счастья и благодарности – за то, что они у нас есть, за то, что они не развелись и не переругались за столько лет, за то, что у нас один дом.


Галина Тарасова: Познакомились родители в 1937 году, поженились через два года. Папа поступил в Высшую школу тренеров, мама училась в институте физкультуры. Они влюбились друг в друга на тренировочных сборах под Серпуховом, на Оке, где готовились к параду на Красной площади. Папа заканчивал ВШТ, по распределению должен был уезжать в Одессу, конечно, не хотел оставлять маму одну и решил сделать предложение. Они подали заявление, и в тот же день их расписали. Папа подарил маме мелкие гвоздики и бело-синюю вазу. Гвоздики с тех пор считались цветами наших родителей. Затем отправились в студенческую столовую, выпили компот, и мама пошла провожать отца на вокзал. Проводила – и вернулась в общежитие.


***


Татьяна Тарасова: Для отца не существовало полутонов. Или все – или ничего. Например, он был совершенно помешанным грибником. Он знал «свои», особые грибные места. Специально ночевал в деревнях, чтобы отправиться в лес в четыре утра. Потом собирал все богатство в свою «Волгу». Машина была для него вторым домом. Он обожал ее, водил всегда только сам. Сейчас я понимаю его. Сама очень поздно села за руль, но быстро поняла, что отец в этом находил. Я даже сижу в машине, как он. Машина – твой дом, где у тебя есть возможность в тишине подумать. Дорога успокаивает, позволяет собраться с мыслями.


Вспоминаю один забавный случай. Встречали мы как-то с Галей отца со сборов в Финляндии. Видим – у него в руках четыре огромных чемодана. Совершенно обычных, дешевых, едва ли не из материи. Мы приободрились, рассчитывая на подарки. Папа из загранпоездок всегда привозил нам что-нибудь из одежды. Сам по магазинам не ходил, поручал ребятам. Знал назубок: маме – белое, Гале – голубое, Тане – красное. Приезжаем домой, открываем чемоданы, а там… грибы! Сотни шляпок белых грибов. Все наши с сестрой планы на вечер рухнули. Почти на двое суток мы были посажены на балкон за обработку грибов. Тут же грибы варились в каких-то немыслимых кастрюлях, солились и мариновались. Отец сиял.


Галина Тарасова: Все, за что папа ни брался, он делал со страстью. Собирал грибы. Солил бочками огурцы, капусту, помидоры, яблоки. Чинил всей семье обувь. Засаживал дачу цветами и голубыми елями. Когда у него начали болеть ноги, он надевал хоккейные наколенники и работал в саду. Случись на даче застолье, он всегда сам накрывал на стол. Выпить мог, но пьяным я его никогда не видела. И что бы ни случилось, кто бы ни был у нас в гостях, в 21.30 отец уходил спать. Просто пропадал – и все. Когда его спрашивали, что привезти с собой на дачу, он всегда говорил: «Только хорошее настроение».


Татьяна Тарасова: Дачу в Загорянке мы купили по настоянию мамы, когда папа сдал сборную после победы на Олимпиаде-72 в Саппоро. Он всегда говорил: пока работаешь, нельзя отвлекаться даже на мелочи. Два разных дела, если отдаваться им по-настоящему, нельзя совместить. И это правда.


Семья наша жила очень скромно. В двухкомнатной квартире одновременно обитали мама, бабушка, папа, я и Галя. Когда сестра вышла замуж, к нам переехал еще и ее муж. Раньше мы спали с Галей на одном диване, а после свадьбы я перебралась к бабушке на кухню. Отец говорил, что по сравнению с другими семьями мы живем в нормальных условиях, что-то просить нам просто стыдно.


Дача была нашим спасением. Отец купил, по сути, первую попавшуюся при осмотре дачу. Финский домик из трех крошечных комнат. Покупка была сделана на всю жизнь. Только там мы по-настоящему отдыхаем и по-настоящему спим. Гараж и баню отец построил своими руками. Он умел все делать. В этой бане перепарились, наверное, все наши друзья. Каждый день рождения папы (в декабре!) справлялся только там. Народу в баню набивалось видимо-невидимо. Но, как обычно, на следующий день отец вставал в четыре утра и вновь приступал к работе. Он очень много там писал. И там же, на даче, придумал идею детских соревнований «Золотая шайба».


Отец не только ездил на детские соревнования, проводил семинары для тренеров, издавал методические пособия, но и даже организовал детскую команду в нашем дворе. Сам с ребятами заливал лед, проводил тренировки. Среди ребят играл и его любимый и единственный внук Алексей. До правнуков отцу дожить не довелось.


***


Татьяна Тарасова: Я помню, как папа плакал еще один раз, второй и последний. Это случилось в 69-м году, после матча со «Спартаком». В присутствии Брежнева он, возмутившись явной судейской несправедливостью, увел команду со льда. Я была на том матче с подругой, все видела. Было очень страшно. Хоккейная толпа, да еще «на газу» – неуправляемая, сметающая сила. Когда папа шел к выходу из Дворца спорта, спартаковские болельщики клоками вырывали волосы с его головы. А он продолжал идти, как скала, будто вообще ничего не происходило. Когда мы сели в машину, толпа подняла ее и попыталась перевернуть. Отец спокойно поднял стекло и сказал, что готов ответить на любые вопросы. Несмотря ни на что, его боялись и уважали. Машину тут же опустили и стали расходиться.


После матча с папы сняли звание заслуженного тренера СССР. Это был большой удар. Он упал на кровать и заплакал. Через несколько месяцев звание восстановили. Отец тогда сказал: «Понимаю, за что отобрали, не понимаю, за что вернули».


С властью отец всегда был в натянутых отношениях. Он понимал, что настоящий тренер не должен быть зависимым человеком. Сам был независимым и непокорным. Уверенность в себе, в своей правоте у него были потрясающие. Мать ему часто перед игрой желала «ни пуха, ни пера», а он никогда не отвечал «к черту». Только «спасибо». Он знал, что он и его ребята сделают ради победы все, что в человеческих силах.


Его и «ушли» как раз за эту непокорность. Для тренера очень рано, в 54 года… Ему бы еще работать и работать. Сколько бы принес стране побед, скольких бы личностей воспитал! Как-то встретила его ученика, тоже знаменитого тренера Володю Юрзинова. Он мне сказал: «Знаешь, чем его дольше нет, тем больше его не хватает. Спросить совета не у кого. Тарасов бы сейчас сказал, как поступить».


Непокорность отца была не политическая, а именно человеческая. Он считал себя советским человеком, патриотом. Когда началась перестройка, отец страшно переживал, мучался. Галя ему подсовывала тогдашние «передовые» журналы типа «Огонька», а он ими швырялся, кричал: «Антисоветчицы!» Только под конец жизни немного смирился с переменами, которые произошли в стране.


Галина Тарасова: В 1994 году папа организовал свой последний турнир «Золотая шайба» – среди сельских и поселковых команд в Костроме. В селе Шувалово под Костромой работал тренер-энтузиаст Борис Гусев, он-то и заманил отца в «сусанинские леса». Первый раз мы поехали летом. Отец со своим учеником, олимпийским чемпионом Игорем Ромишевским провел тренировки – и влюбился в деревенских мальчишек. Второй раз, осенью, встречался с губернатором Костромской области Валерием Арбузовым, владыкой Александром. И дело решили. Третий раз зимой, на первый турнир в Кострому нас провожала Татьяна и велела взять «чапаевскую» бурку. Стояли дикие морозы, катки все открытые, но отец не пропустил ни одной игры.


На доме культуры в Шувалове, рядом с хоккейной коробкой, установлена памятная доска. Я всегда говорю местным жителям: «Есть два места на земле, где увековечена память о моем отце – в Канаде и в костромском селе».


Татьяна Тарасова: Россия не ценит своих лучших людей. Я была в Канаде, в Музее хоккейной славы в Торонто. Там есть целый отдел, посвященный папе. Я плакала, когда оттуда вышла, а я в этой жизни не часто плачу. В музее собраны мельчайшие детали, связанные с его жизнью: публикации, книги, редкие фотографии. В свое время Федерация хоккея Канады организовала папе бесплатную операцию по замене сустава на бедре. А меня даже не пустили вместе с ним за границу, хотя я в ногах валялась. Старик один поехал на операцию, туда и обратно летел в лежачем положении.


Его приглашали работать в Америку на три миллиона долларов в год. Когда он умер, на его счету была одна тысяча долларов… Я до сих пор думаю: если бы отец уехал в Америку, он бы не умер так рано. Но его не отпускали, даже не говорили о предложениях, которые поступали. В родной стране его сначала погубили как профессионала, лишив возможности работать. А потом как человека – по халатности заразив при проведении осмотра смертельной инфекцией.

***

24 мая 2006 года на Аллее славы ЦСКА открыли памятный бюст нашему отцу, Анатолию Владимировичу Тарасову. Справедливость восторжествовала. Отец был великим человеком, повлиявшим на мировой хоккей. Миллионы людей его помнят, знают и любят. И будут помнить всегда.

http://www.allsport.ru/index.php?id=21564

Татьяна Тарасова: "Еще немного, и я смогу отойти в сторону"

ПО СУББОТАМ С Еленой ВАЙЦЕХОВСКОЙ

В ее присутствии мне всегда было неловко жаловаться на жизнь. Даже тогда, когда очень хотелось: у всех ведь периодически возникают проблемы, которые кажутся неразрешимыми. Сама Тарасова редко когда позволяла окружающим даже заподозрить, что проблемы могут быть у нее самой. В последний год она регулярно появлялась на телеэкране - красивая, полная энергии, уверенная в себе. Словно это не ее преследовал какой-то рок: угнали машину, ограбили дом. Но когда в разговоре я затронула эту тему, Татьяна вдруг сказала: "Это все такая ерунда. Сущая мелочь по сравнению с тем, когда болеют близкие люди".

Весь этот год она спасалась одним. Работой. Разрывалась между домом и катком, периодически выбираясь на соревнования. Кого-то консультировала, кому-то ставила программы. За этим к ней продолжали ехать в Москву со всего мира.

Мы встретились на катке ЦСКА сразу после того, как Тарасова вернулась в Москву из Хельсинки, с чемпионата Европы.

СПАСАТЬСЯ НУЖНО САМИМ

- Вы остались довольны увиденным, Татьяна Анатольевна?

- Считаю, что мы выступили по-максимуму, если исходить из нынешних российских возможностей. Показали практически максимальный результат - не считая мальчишек. Точнее - Сергея Воронова.

- Что, на ваш взгляд, с ним стряслось?

- Сергей, безусловно, талантливый фигурист, и тренер у него очень талантливый, но то, что мне удалось увидеть в Хельсинки, наводит на мысль, что Сергей просто мало работает. Мало катает программы. Никто из ведущих фигуристов давно уже не делает один прокат в неделю. Все отрабатывают программы постоянно: утром - короткую, вечером - произвольную.

Как именно следует тренироваться - это вопрос, который должны решить между собой только сам спортсмен и его тренер. Я видела на сборах в Новогорске, как работает Леша Урманов, видела его учеников, они произвели на меня хорошее впечатление. А вот Воронов оказался просто не готов к этому сезону. В Хельсинки он не делал никаких элементов ни в тренировках, на которых присутствовали судьи, ни на разминке. Впечатление от этого оставалось ужасное. Было совершенно непонятно, то ли у человека нервы сдали, то ли ему нужен такой сильный стресс, как соревнования, чтобы он начал прыгать.

К монотонной, силовой работе Сергей не готов. У него не проработаны мышцы - это видно по их состоянию, он не в том весе, в котором, на мой взгляд, должен быть. У него постоянно побаливает нога, но она и будет болеть. Потому что Воронов не готов к нагрузкам. Все это - вопрос только работы. Большой работы, которая по каким-то причинам не была сделана. Сергей, повторяю, очень одаренный парень. Но не атлет. А выигрывают-то атлеты.

- Раз уж мы начали со столь невеселой темы, позволю себе еще один вопрос: что на самом деле случилось в Хельсинки с Максимом Шабалиным?

- У меня очень долго не было по их паре с Оксаной Домниной никакой информации. Все держалось в секрете. На самом деле после двух операций нога у Максима была в плохом состоянии, и в конце прошлого сезона он поехал на реабилитацию в Германию. Это был абсолютно правильный шаг, к которому я имела самое непосредственное отношение - помогала организовать поездку.

Прошлой осенью я хотела слетать в США, посмотреть, как Домнина и Шабалин готовятся к сезону, но меня не пустили. Наталья Линичук, у которой ребята стали тренироваться после того, как ушли от Алексея Горшкова, сказала: "Дайте мне немного поработать, и все будет в порядке". Что ж, Линичук - грамотный тренер. Если она пошла на то, чтобы снять пару с соревнований, то, наверное, у нее были на это причины.

- Тем не менее вы считали, что нужно поступить иначе?

- Я была против такого решения.

- Почему?

- Наверное, потому, что рассуждаю как максималистка. И всегда считала, что спортсмен не должен сниматься с соревнований, если уж принял решение выступать. Максим ведь выходил в Хельсинки на лед, тренировался, все видели, как он катается. Одна из этих тренировок получилась не очень удачной, вторая была совершенно нормальной. Все, что ребята должны были сделать в программе, они делали. И отказываться от выступлений не собирались. Но упали в обязательном танце, после чего тренер и настоял на том, чтобы их снять.

А спасаться надо самим. Со здоровыми нервами, без чужой помощи. Получается ведь, что Домнина и Шабалин готовы выступать лишь тогда, когда в бригаде арбитров есть "свой" судья. Какая-никакая, но поддержка. В Хельсинки российского судьи в танцах не было.

Тем значительней, кстати, выглядит победа Яны Хохловой и Сергея Новицкого. Я очень рада за них. И за их тренеров Сашу Свинина и Иру Жук рада. Они смогли воспитать пару, на которую можно опираться. Более того, Хохловой и Новицкому много лет заведомо отводилась вторая роль, а они сумели пройти на первую. Без "своего" судьи и без ошибок.

Сила спортсменов и заключается в том, чтобы выходить на старт, рассчитывая только на себя. На льду им никто не должен быть нужен. Они ни за кого не должны держаться. Ни за тренера, ни, тем более, за судью.

- Но может быть, отказ Шабалина от выступлений действительно продиктован сильными болями в ноге?

- А почему никто не волновался в прошлом году, когда Шабалина выпустили тренироваться на девятый день после операции? О чем думали те, кто выпустил его на лед? На самом деле все, что происходит сейчас, - закономерно. Сами знаете: колено, которое два раза прооперировали, будет болеть до самой старости. В нем будет накапливаться то одно, то другое, то третье... Либо с этим надо уметь работать, терпеть и преодолевать не только боль, либо надо заканчивать со спортом.

- Как вы оценили бы перспективы наших спортивных пар на приближающемся чемпионате мира?

- Мне очень нравятся наши пары. Объективно они пока не совсем готовы быть первыми. Но рост идет и меня это радует.

ОТ АРАКАВЫ ДО АСАДЫ

- Знаю, вы всегда пристально следите за работой молодых тренеров. Лично меня очень порадовал успех в Хельсинки вашего ученика Евгения Платова и его английской танцевальной пары Шинед и Джона Керр. Все предыдущие годы в Платове постоянно чувствовалась какая-то внутренняя обида, что его дуэт оценивают не так высоко, как хотелось бы. У вас есть объяснение, почему он так долго шел к этому успеху?

- Это не было "долго". Женя ведь, если задуматься, совсем недавно сам закончил кататься. Из любительского спорта ушел в 1998-м, еще какое-то время выступал с Майей Усовой в соревнованиях профессионалов. Потом провел три года в качестве моего помощника и лишь после этого начал работать самостоятельно. А тренерская работа требует не только знаний, но и терпения.

- Когда вы начинали тренерскую карьеру, рассуждали так же?

- У меня ситуация изначально была иной. Я ведь начала работать со спортсменами в 19 лет и вообще не думала, сколько времени может пройти, прежде чем появится результат. Платов же - двукратный олимпийский чемпион. Он пришел в тренеры после большой спортивной славы. Огромной. Поэтому и в тренерской работе ему хотелось того же. Вот ожидание и казалось долгим. Хотя я еще год назад, когда разговаривала с мамой Евгения, сказала ей: "Не переживайте. У Жени все получится".

- Почему вы были в этом так уверены?

- Потому что видела, как Платов прогрессирует. Он любит работать над мелочами. Он научил своих фигуристов кататься, научил их любить фигурное катание, понимать его. А это большое тренерское искусство. Но главное, вместе со своими спортсменами Женя и сам научился понимать то, чего не понимал раньше. У него, кстати, помимо англичан есть хорошая российская юниорская пара. Как и у Саши Жулина, кстати. А еще есть Лена Кустарова, которая прекрасно работает со своими спортсменами. Есть Урманов, Свинин, Жук. Все они - то самое поколение, появления которого я столько лет ждала. Еще немного - и смогу со спокойной душой отойти в сторону.

- Мы с вами уже говорили об этом - на Играх в Турине. Вы сказали тогда, что были вынуждены прекратить свою работу с Шизукой Аракавой, потому что почувствовали, что у вас закончилось тренерское терпение, без которого в большом спорте делать нечего. А сейчас работаете с другой японкой - Мао Асадой. Насколько серьезно это сотрудничество?

- Я работаю с Мао меньше, чем работала с Шизукой, но только потому, что у меня сейчас такие обстоятельства в семье. Сильно болеют близкие. Поэтому я не могу постоянно находиться в Японии. Мао провела у меня в Москве все лето. Короткую программу этого сезона она ездила ставить в Канаду к Лори Никол, и могу сказать, что эта постановка - большое достижение хореографа.

Я ставила произвольную композицию. Включить в нее два тройных акселя тоже было моим предложением. И первые прокаты - особенно прыжковой части - Асада делала со мной. Когда я поняла, что Мао способна выполнять оба акселя и что другие элементы при этом не страдают, мы и приняли решение оставить эти прыжки в программе.

Сейчас с Асадой постоянно работает в Японии моя помощница Жанна Фолле. Мы каждый день созваниваемся, так что я постоянно в курсе всех событий. По мере возможности приезжаю сама, стараюсь ездить с Асадой на все соревнования, в которых она выступает.

- Японская федерация как-то контролирует вашу работу, пытается в нее вмешиваться?

- Насколько мне известно, решение о смене тренера Асада принимала сама. Вместе с мамой и своим менеджером, который ведет все дела. Когда они ко мне обратились, я сразу поставила вопрос о том, чтобы в моем распоряжении была грамотная переводчица и японский тренер по скоростно-силовой подготовке. Эти просьбы удовлетворили.

- Сколько всего программ вы поставили этим летом?

- Мы с Жанной сделали две программы Эвану Лайсачеку - он специально для этого приезжал в Россию, причем прислал его тренер - Фрэнк Кэролл. Еще две программы поставили канадцу Кевину Рейнольдсу, который приезжал вместе со своим тренером Джоанн Маклеод - моей приятельницей. Поскольку в Москве я большую часть времени работаю в ЦСКА с Леной Водорезовой (Буяновой - прим. Е.В.), то активно помогала ставить программы всем ее ученикам - Артему Бородулину, Аделине Сотниковой, Денису Тену. Для Асады сделала еще и показательный танец - танго.

- Вас перестали упрекать за то, что вы работаете с иностранцами на российском льду?

- Сейчас, как мне кажется, такой взгляд уже изжил себя. Специалисты всего мира работают со всеми, кто готов за это платить. Мы же - не агрессивно настроенная страна, правда? Тот же Тен, которого тренирует Водорезова, выступает за Казахстан. У наших стран общее прошлое и, надеюсь, перспективное будущее.

- Кстати, что произошло в Хельсинки с еще одной ученицей Водорезовой, грузинской одиночницей Элене Гедеванишвили, которую еще два года назад называли одной из самых перспективных и интересных фигуристок мира?

- Как раз ее, как спортсменку, и "убило" противостояние Грузии с Россией. Сотрудничать нужно, а не воевать. Прекрасный пример - Россия и Япония.

ШОУ - ЭТО СЕРЬЕЗНО

- После того, как 12-летняя Сотникова стала в декабре чемпионкой России среди взрослых, мне довелось услышать, что соревноваться в этом возрасте со взрослыми детям совершенно ни к чему. Мол, слишком рано.

- Почему? Если она настолько талантлива и все умеет, что ей делать с этими умениями и способностями? Мне, например, было очень жаль, когда Асаду не допустили до Олимпийских игр в Турине лишь потому, что ей было 14 лет.

- А интересно ставить программу 12-летнему ребенку?

- Очень. Аделина на все идет, с удовольствием пробует выполнить все то, что я ей предлагаю. Такими же в свое время у Станислава Жука были и Водорезова, и Александр Фадеев, которые умели больше, чем другие. И на них все пробовали. Считалось, что если Лена или Саша сделают элемент, то, значит, и других обучать этому можно.

- Вы уже три года сотрудничаете с ледовым проектом Первого канала. В следующем сезоне это сотрудничество будет продолжено?

- В ближайших планах проекта пока предусмотрено еще восемь передач. Скажу вам честно: я горда вести эту программу. Считаю, что она на нашем телевидении - одна из лучших. Это не развлекаловка. А образовательная, очень творческая программа, какие вообще получаются редко. Поэтому я счастлива, что имею удовольствие в таком проекте участвовать.

Мне очень нравится, как работает продюсер этого шоу Александр Файфман. Он - человек, которого можно спросить о чем угодно. Знает все. И своими знаниями - глубокими, настоящими - влияет на всех тех, кто находится с ним рядом. На Илью Авербуха, на Сашу Жулина, на всех остальных фигуристов. Очень много им дает общение с артистами - людьми с иным образованием, иным жизненным опытом.

И для тех и для других все это - очень серьезно. Люди ведь приходят, вообще не умея кататься. Учатся, преодолевают огромные трудности. Программа имеет самый высокий рейтинг, ее смотрит все страна. Мне приходят тысячи писем с благодарностями. После военной программы в студию пришли ветераны и наградили нас военными орденами. Разве они не заслужили поклонения? Разве его не заслужил Муслим Магомаев, в честь которого мы сделали отдельную тему? Разве не развиваются там сами спортсмены, балетмейстеры? Разве не учим мы тех, кто эту программу смотрит, понимать искусство?

- Как считаете, можно ли соединить все лучшее, что дала эта программа, с большим спортом?

- Жулин же соединил! Он в этом сезоне работает с французской танцевальной парой Натали Пешала/Фабьен Бурза, и, на мой взгляд, их произвольная программа получились интересной, не похожей ни на какую другую.

- Мне, тем не менее, несколько обидно, что Жулин гораздо активнее работает в шоу, нежели в спорте. Вы считаете это нормальным?

- Я задам встречный вопрос: можно прожить на зарплату, которую платят тренерам в России? На те деньги, что платят мне, нельзя, как бы ни было сейчас стыдно говорить об этом. Хотя я очень благодарна руководству российской федерации фигурного катания за то, что мне дают возможность работать с командой. Точно так же я благодарна НТВ-плюс и лично Анне Дмитриевой за то, что в тяжелые для меня времена, когда я вернулась в Россию из США и никому не была нужна, мне дали возможность комментировать соревнования, высказываться. Для меня это было очень важно. И даже сейчас, если меня разбудят среди ночи и попросят помочь, я сделаю все, что в моих силах.

http://news.sport-express.ru/online/ntext/28/nl281987.html

КОРОЛЕВА ЛЬДА



- Татьяна Анатольевна, как вас при всей вашей занятости на все хватает?

- Привычка организовываться осталась со спортивных занятий. Еще когда я стала в детстве заниматься фигурным катанием, мама выгоняла меня с сестренкой на зарядку ранним утром. Поэтому привычка начинать день рано осталась до сих пор. Сегодня, к примеру, ушла из дома в 7 часов, а вернулась поздно вечером.

- Ну ладно, от работы, касающейся фигурного катания, никуда не деться. Но зачем вам еще заниматься работой в общественном Совете САО?

- Мне повезло, что я живу в Северном округе, бывшем Ленинградском районе. Здесь комфортно жить. Здесь столько спортивных сооружений: стадион «Динамо», спорткомплекс ЦСКА, ледовые дворцы на Лавочкина и на Ходынке, стадион Юных пионеров, на катке которого я начинала делать первые шаги на льду столько лет назад! Все известные спорткомплексы работали тогда, все дети, приходящие в спортивные секции были востребованы. Сейчас новые катки строятся практически в каждом районе. Продвигается строительство Ледового дворца на Водном стадионе. Мое дело как члена общественного Совета следить, чтобы развивался вид спорта, с которым связана моя жизнь, чтобы на всех спортсооруже-ниях, где лежит лед, работали секции и группы фигурного катания, чтобы были там востребованы квалифицированные специалисты. Это большой объем работы, и он мне по душе.

- В вашей семье - семье двух великих тренеров - какие взаимоотношения со спортом?

- Мама была учительницей физвоспитания, сестра Галина занималась только в детстве, а так тоже была преподавательницей в школе. А супруг мой, Владимир Всеволодович Крайнев - пианист, народный артист СССР, работает в Германии, в Ганновере. Он - профессор консерватории. Такая судьба у творческих людей - проблема, как видеться чаще. Как вы понимаете, он от спорта далек. Хотя сблизила нас музыка. Я с детства прониклась ей, мечтала даже поступить в ГИТИС, хотела стать балетмейстером. Благодаря мужу я бралась за такие проекты, как ледовый театр «Все звезды», в котором выступали известные фигуристы задолго до нынешних ледовых шоу. Этот театр просуществовал 14 лет. Мы с мужем обсуждали создание настоящих классических балетных представлений. В нашем репертуаре были такие спектакли, как «Ночь на Лысой горе», «Спящая красавица», «Золушка», «Аленький цветочек». Мы брались и за версии знаменитых бродвейс-ких спектаклей: «Вестсайд-ская история», «Фантом в опере», «Кабаре», «Кордебалет», «Кошки»…

- Вы - непререкаемый авторитет почти для каждой российской матери, особенно для тех, у кого девочки. Все спят и видят, как бы определить своих детишек в фигурное катание. Вы вернули ему прежний масштаб всенародной любви.

- Меня очень удивляет сейчас стремление отдать детей в фигурное катание. Я как-то зашла в спортивный магазин, потом еще не в один и очень удивилась - на витринах не увидела ни одной пары коньков. Все было продано. Я подумала, сколько детей пойдет после этого в фигурное катание - музыку хорошую слушать, заниматься полезным, чему-то учиться. Пусть не все станут спортсменами, но пройдут-то через это, поймут, как надо жить. Что ничего не дается просто - нужно трудиться. И что спортсмен - это профессия.

- То, что вы делаете в телепроектах «Звезды на льду», - настоящее чудо. Это принесло вам неслыханную популярность, хотя, что касается известности, ее вам хватает с лихвой. Не случайно же вы одна из звезд Зала славы мирового фигурного катания.

- Меня приятно удивляет огромное количество поклонников проекта «Звезды на льду», которые не пропускают ни одной программы. И от субботы до субботы живут ожиданием новой встречи с этими звездами. Сопереживают, болеют, не хуже, чем на чемпионатах мира. Всех участников знают в лицо, по именам, принимают как родных. А потом этот проект - очень яркая пропаганда, агитация в пользу нашего спорта. Когда наряду с великими фигуристами появляются сразу узнаваемые и не менее любимые артисты эстрады и кино, я думаю, в этот момент полстраны от телеэкранов не оттащишь. С одной стороны, усиливается ощущение прекрасного -ведь все приходящие в проект по-настоящему красивые люди. И потом, зрители видят, что не только «боги горшки обжигают». Ладно, Юлия Барсукова или Ирина Чащи-на (зампрефекта нашего округа) из родственного вида спорта пришли, где тоже -музыка, гибкость, пластика, умение создавать художественные образы. Но актеры, которые спортом практически не занимались, за пару месяцев осваивают азы фигурного катания и показывают профессиональное катание - это талант, упорство, сила воли. Значит, и юный зритель или зрительница, глядя на них, должны думать: «И я так смогу!»

- В ваших проектах некоторые фигуристы нашли себе партнеров не только для спорта, но и для жизни…

- Вовсе не обязательно, чтобы пара фигуристов была связана и супружескими узами. Антон Сихарулидзе, к примеру, никогда не был мужем Лены Бережной. А то, что во время съемок Татьяна На-вка вдруг объявит, что они с Маратом Башаровым собираются пожениться - так это можно рассматривать как еще одно подтверждение родства нашего вида спорта с искусством.

- Вы огромные, а порой и невероятной высоты требования предъявляете ко всем, кто приходит в фигурное катание. То есть вы по себе судите?

- Прежде всего, я требовательно отношусь к себе. Поэтому, может быть, я и требую того же от других. Потому что все-таки мои ученики и люди, которые общаются со мной, видели, наверное, как я надрываюсь. Мне ничего не давалось легко. Потому всегда ставила перед собой высочайшую планку, ориентированную всегда только на победу. Это очень тяжелая вещь. Она может быть и неправильная, потому что ни от чего другого уже не получаешь удовольствие. Второе место -это погибель, проигрыш -это горе, понимаете? Это несчастье. Ты не сумела сделать то, что ты обязана была сделать с этими талантливыми людьми. И, конечно, я всегда была влюблена в талант спортсмена и старалась просто раскрыть его. И для себя, и для них. Нельзя говорить, что только для них. Потому что это было и для себя. И это было такое стремление на разрыв аорты, что-то новое придумать, сделать, подобрать какую-то музыку.

- А еще угадать индивидуальность.

- Да, выявить индивидуальность. И, слава богу, что я в этом не ошибалась. Я людей не подводила. И они меня не подводили. Просто счастье, что я выбрала правильно профессию.

http://www.tver13.ru/2009/03/28/koroleva_lda.html

Ледовый творец

Тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова — абсолютный рекордсмен по ученикам-чемпионам. Она готовила олимпийских чемпионов для Советского Союза, потом уехала в Америку и продолжила делать для России чемпионов там. Несколько лет назад она вернулась в Москву и появилась на телеэкранах в качестве судьи телешоу «Ледниковый период», одного из самых рейтинговых проектов Первого канала. Светлана Рейтер встретилась с Татьяной Тарасовой, чтобы узнать, почему все, в чем она участвует, неизменно оказывается самым успешным

Нельзя понять, кто такой спортивный тренер и какова его заслуга в успехе учеников, не упоминая каждую минуту Татьяну Тарасову. Без ее истории вообще невозможно понять, что такое настоящий спорт, откуда берутся чемпионы и как ими становятся.

Тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова выпустила на лед больше олимпийских чемпионов, чем любой другой тренер. Ее ученики завоевали в общей сложности 38 золотых, 15 серебряных и 5 бронзовых медалей. И это абсолютный рекорд. Президент Федерации фигурного катания России Валентин Писеев говорит про нее до простоты пафосно: «Она не тренер, она — абсолютный творец. Она умеет видеть, по какому пути будет развиваться фигурное катание в будущем, и идти по нему. Есть у нее какая-то своеобразная интуиция».

Результат ее почти полувековой тренерской деятельности свидетельствует о том, что все дело либо в этой самой патологической интуиции и чутье на будущих чемпионов, либо она обладает каким-то тайным знанием, которое позволяет сделать чемпиона из любого спортсмена.


Фотография: Анатольй Бочинин/«Коммерсант»
Фигуристка Татьяна Тарасова и ее партнер Георгий Проскурин


Тренер для фигуристки

Татьяна Тарасова родилась 13 февраля 1947 года в Москве, в семье знаменитого тренера хоккейной сборной Анатолия Тарасова и преподавательницы физкультуры. В 4 года ее поставили на коньки. А потом в паре с Георгием Проскуриным стали готовить к чемпионатам Европы и мира. Тарасова каталась до 19 лет, а потом перестала. Единственный раз публично она рассказала об этом в программе «Линия жизни» на телеканале «Культура»: «Я была очень эмоциональная девица, мы с Жорой Проскуриным выиграли Универсиаду. Мне показалось, что это просто конец света, потому что мы с Жорой там были первые. На круге почета я не заметила, что была положена резиновая дорожка. Я на нее наехала, навернулась и выбила себе руку и плечо. И другую руку сломала». На резиновой дорожке карьера фигуристки Тарасовой закончилась. Она говорила: «Было тяжело, плохо, я хотела идти бросаться под трамвай, только понимала, что очень мама будет расстраиваться и очень некрасиво. Папа сказал, что нужно заниматься делом, работой и что «если тебя кто-нибудь позовет, то ты иди тренировать, возьми маленьких детей… И потихонечку. Образования у тебя нет, но ты все-таки старайся!» И я начала с тех пор стараться».

Сделай сам

Она стала тренером в 19 лет, не имея тогда никакого специального образования. Ее первыми самостоятельными учениками были Ирина Моисеева и Андрей Миненков. Их отношения сразу же стали напоминать скорее родственные, нежели служебные. Немного тоталитарно-родственные: так, на первых сборах Тарасова бегала за подопечными по кустам, чтобы лично убедиться, что юные спортсмены правильно «стараются» — бегают нужный для укрепления мышц кросс. Потом начались задачи посложней. В своей книге «Четыре времени года» Тарасова пишет: «Не шла у них никак обязательная программа, выдержки не хватало, спокойствия в работе. Ира и Андрей не понимали, что вся она построена на долготерпении». Молодая Тарасова пыталась втолковать своим ученикам ту простую мысль, которую она так хорошо усвоила от отца, — нужно «стараться». В результате Моисеева и Миненков дважды стали чемпионами Европы, дважды — мира и серебряными медалистами Олимпиады. А спустя 12 лет совместной работы ушли от Тарасовой к другому тренеру. Тарасова пишет в своей книге: «Как тренер я уже не могу им ничего дать». После этого карьера фигуристов пошла на спад — спустя полгода они снова поменяли тренера, и никаких подобных взлетов в их спортивных достижениях уже не было.


Фотография: РИА«Новости»
Тренер Тарасова проводит тренировку со своими учениками из Франции Софи Мониотт и Паскалем Лаванши

Возвращение

Она жила в России вплоть до середины 90-х, а когда нашим тренерам позволили беспрепятственно тренировать своих спортсменов за рубежом, уехала в США вместе с учениками — Ильей Куликом, Пашей Грищук, Евгением Платовым и Алексеем Ягудиным. В США она подготовила для России четверых олимпийских чемпионов.

Домой Тарасова вернулась в 2005 году — Федерация фигурного катания дала ей лед и почетное звание тренера-консультанта сборной страны. Раз в неделю Татьяна Тарасова приходит на территорию Ледового дворца ЦСКА, где когда-то работал ее отец, а теперь сборники в сетчатых майках и брюках Adidas заранее выбегают на заснеженную улицу посмотреть, не подъехал ли ее автомобиль. Тарасова, перед которой вахтер лично открывает дверь, усаживается за стол, поставленный прямо за бортиком, и, надев очки, внимательно смотрит, как катаются спортсмены, и изредка кидает реплики вроде: «Ну что ты встал? Ты, на фиг, оловянный солдатик?!», а периодически громко хлопает. И кажется, что от одной такой незначительной реплики или аплодисментов буквально зависит вся их будущая спортивная карьера. Что-то такое Тарасова делает со своими учениками, что реплики про «оловянного солдатика» может быть достаточно, чтобы действительно «стараться» и в итоге стать чемпионом. Или сломаться, уйти от Тарасовой и никем не стать.

Я спрашиваю Тарасову, зачем она участвует в телешоу «Ледниковый период», где профессионалы выступают со звездами всего чего угодно, только не фигурного катания. Она немедленно раздражается: «Я просто служу своему делу… Первый канал вернул любовь в стране к фигурному катанию и показал тех спортсменов, которых многие годы не показывали». Но даже на шоу, где идея заключается ровно в том, что красиво могут делать не только профессионалы, Тарасова судит строго и зачастую доводит взрослых успешных людей до слез. Впрочем, Тарасова вообще не из мягких и к тому же во всем, что касается фигурного катания, не делает никому никаких скидок. Когда я называю фигуриста Артема Бородулина восходящей звездой, она выходит из себя: «Как вы любите ярлычки! Вы лучше меня слушайте, а сами будете говорить дома». Не будь она известным тренером, ей бы подошла должность директора школы — тот же тяжелый взгляд, то же умение держать дистанцию и та же начальственная резкость в обращении — войдя в ее кабинет, где на стенах развешаны благодарственные письма звезд телешоу «Ледниковый период», сразу понимаешь, что сесть на стул можно только после приглашения «Садитесь».


Фотография: РИА«Новости»
Участники ледового ансамбля Татьяны Тарасовой «Все звезды», английские фигуристы Джейн Торвилл и Кристофер Дин, во время тренировки

Трудности перехода

Первым, кого Тарасова тренировала в Америке, был одиночник Илья Кулик. Они ели вместе и спали под одной крышей — можно сказать, что Тарасова считала его своим сыном. Недавно на телеканале «Культура» она называла его неслухом, эгоистом.

Фактически забракованный своим прежним тренером Виктором ­Кудрявцевым, Кулик перешел к Тарасовой в 1995 году. Благодаря ей выиграл зимнюю Олимпиаду 1998 года в Нагано, а потом перестал с ней здороваться на тренировках, а позже и вовсе ушел из любительского спорта в шоу-бизнес. В книге «Красавица и чудовище» Тарасова пишет: «Характер у него адский, и ему приходилось в отличие от других очень многое в себе преодолевать. Но вот, наверное, что-то преодолеть так и не смог. Иначе бы он никогда не сказал: «Вы на меня давили». Конечно, я давила. Я не могла не давить». А Виктор Кудрявцев не давил — но и не сделал его первым. И Кулик ушел, бросив ей напоследок фразу, ставшую знаменитой: «Не располагайтесь во мне!»

Таких людей, как Тарасова, либо сильно любят, либо так же сильно ненавидят. Ее ненавидели чиновники из Федерации фигурного катания — за то, что она не отправляла своих спортсменов на чемпионат страны, концентрируя все силы на тренировках для Олимпиады. За то, что ударила «очень большого начальника» в живот за кулисами Дворца спорта в Лужниках, когда ее учеников, пару Бестемьянова—Букин, незаслуженно поставили на второе место. А любит, например, мэр Москвы Юрий Лужков, который в трудный период, когда Тарасовой негде было тренировать, лично распорядился, чтобы ей дали 4 часа льда. И еще — актриса Галина Волчек, лучшая подруга. И близкий друг режиссер Александр Митта, который познакомился с Тарасовой 50 лет назад в Пицунде на кинематографическом фестивале. «Пицунда — хорошее место, чтобы познакомиться с человеком, но плохое место, чтобы его узнать: все слишком мягкие». Жесткую версию Тарасовой Митта увидел в Москве: «Она позвала меня на тренировку, и я увидел непрерывный поток бешеной и яростной энергии. Она выколачивала, выбивала, выдавливала, вымучивала из своих потенциальных чемпионов какую-то микроскопическую, никому другому не видимую дозу качества. Еще на миллиграмм лучше, еще на миллиметр чище». Митта сразу захотел снять про нее фильм. Но передумал, как только представил, что это будет за фильм: «Мне хотелось показать всю ее жизнь, всю тренерскую борьбу. Но тогда бы меня заподозрили в желании опорочить советский спорт. Да и Тарасовой я бы не помог. Мне казалось, что в спорте, как и в кино, многое решает удача. Ведь мы же не снимаем фильмы только с одной целью — чтобы они получили главный приз. У Тарасовой нет других вариантов. У нее нет других призов, кроме самых главных».

Летающая табуретка

Фигурист Алексей Ягудин впервые увидел Тарасову на чемпионате Европы в Париже: «Это был 1998 год. Я тогда тренировался у Алексея Мишина — он достаточно техничный, уравновешенный тренер. На тренировках я не замечал его пристального внимания к себе. Так вот, в Париже Илья Кулик сильно простудился, и Татьяна Анатольевна раз пять за вечер к нему заходила: приносила лекарства, повязку, градусник. Носилась с ним, как медсестра с больным ребенком». Ягудин попросился к ней: «Ей все коллеги говорили, ну зачем тебе брать к себе эту «летающую табуретку»? У меня такая кличка была, поскольку я все время прыгал, а катался не очень выразительно». Через неделю раздумий Тарасова согласилась. «Она могла крикнуть. Могла замахнуться». Тарасова говорила ему: «Тебе придется быть лучше всех, и только тогда нас поставят на первое место». И Ягудин стал первым: «Да, у нее сложный характер. Но с другим чемпионов не делают».


Фотография: ИТАР-ТАСС
Татьяна Тарасова с отцом Анатолием Тарасовым

Личное дело

Алексей Ягудин ушел от Татьяны Тарасовой без всяких конфликтов. У него обнаружился врожденный дефект строения обоих бедер, и ему пришлось покинуть любительский спорт. Его не смущало, если тренер располагался в нем полностью, его это не подавляло так сильно, как остальных. Ну или скорее подавляло меньше, чем хотелось стать чемпионом: «Татьяна Анатольевна знала про меня буквально все — что я люблю, что не люблю, имена моих девушек. Ну да, иногда я уставал — она все время твердила: «Леша, надень свитер, не забудь пристегнуть ремень в машине».

«Эта педагогическая профессия предполагает влюбленность в учеников», — говорит теперь Татьяна Тарасова все с той же устало-раздраженной интонацией, и становится как-то не по себе. Такую влюбленность мало кто выдержит. Но она не может по-другому. Ее ученики — это ее дети. Ей хочется, чтобы они стали лучшими, — и они становятся. Она знает, что для этого нужно всего-навсего «стараться» — и все получится. А какими средствами она этого добивается — так это остается внутри семьи и дома, из которого периодически кто-нибудь в истерике убегает. Весь ее тренерский секрет, помимо того что она все делает сама (даже костюмы подбирает), кажется, и заключается в том, что старание и труд все перетрут. И это всегда работает.

До какого-то момента. Пока ученики не начинают верить в собственную уникальность. Ну и в возможность жить спокойной жизнью: без упреков, скандалов, свитеров и падений. Без знания, что пока ты бежишь кросс, из кустов на тебя смотрит пара внимательных глаз. Тарасовой же кажется, что спокойствие — для слабаков. Но временами прорывается обида: в сентябрьской программе «Школа злословия» она обмолвилась, что ни у одного из учеников нет ее фотографий. Висят ли у нее самой дома портреты учеников? «Да. Висят. Стоят. Это ведь моменты нашего совместного успеха и счастья… Это мои воспоминания, моя любовь. Моя жизнь». На самом деле ее фотографии есть у Ягудина в его питерской квартире; в Москву, где он живет последние пару лет, он их пока не перевез, они и так довольно часто встречаются: «Вот недавно виделись, и Татьяна Анатольевна довольная была, счастливая. Все время говорила про Мао Асаду. Я ей про себя, а она — Асада то, Асада се».
Японка Мао Асада — действующая чемпионка мира, которую Тарасова тренирует весь последний год. В 2006 году Асаду не допустили к участию в зимней Олимпиаде: Мао едва исполнилось четырнадцать лет. Сейчас у Асады есть все шансы блеснуть акселем, бильманном и лутцем на Олимпиаде 2010 года. Вот-вот в аэропорту Шереметьево приземлится самолет «Японских авиалиний». Асада прилетит из Нагои в Москву. Начнет часами тренироваться. Наверное, тихо ругаться по-японски. Очень стараться. Непременно станет олимпийской чемпионкой. И еще долго будет первой. Если вдруг не устанет от «влюбленности» своего тренера, который так крепко «расположился в ней». И не решит, что можно оставаться чемпионом без Татьяны Тарасовой.

http://www.bg.ru/article/8061/

В Москве обокрали прославленного тренера Татьяну Тарасову

Из ее автомобиля вытащили сумку с 7 тыс долларов

Именитого тренера по фигурному катанию Татьяну Тарасову обворовали сегодня у столичного ресторана. Об этом сообщает «Интерфакс» со ссылкой на источник в правоохранительных органах.

«Около 16:30 автомобиль Т.Тарасовой сломался в районе дома № 37/12 на Ленинградском проспекте. Пока тренер и ее водитель в расположенном рядом ресторане ожидали приезда другого вызванного ими автомобиля, преступники разбили окно машины и похитили сумочку, в которой находилось 7 тысяч долларов», - рассказал собеседник агентства.

По его словам, злоумышленники скрылись с деньгами на автомобиле Mazda черного цвета.
http://www.aif.ru/society/news/35603

да что ж это такое ? Дежа вю? Лето..... и снова ТАТ обокрали.

Все было совсем не так!

В Москве орудует банда VIP-барсеточников

В Москве всего за сутки ограбили двух известных женщин - тренера по фигурному катанию Татьяну Тарасову и народную артистку России Евгению Симонову. Почерк один и тот же. В обоих случаях грабители разбили пассажирское окно машины и, выхватив сумку, быстро скрылись на своей машине. Потерпевшие квалифицируют действия нападавших как профессиональные.

Татьяна Тарасова сейчас, спустя всего один день, абсолютно уверена: нападение на нее не было случайностью. Заслуженный тренер Советского Союза, вырастившая целую плеяду звезд фигурного катания - чего только стоит один Алексей Ягудин - сняла в банке деньги - 300 тысяч рублей. Поехала пообедать. Припарковала автомобиль возле торгового центра и собралась сделать телефонный звонок. Сумка лежала рядом.

"Вдруг слышу огромный взрыв. На меня летят стекла - так много, все на голову. Вторая секунда! Я вижу руку. Третья секунда - вижу руку рядом с моей сумкой. Четвертая секунда - он за машиной. Пятая - я выпрыгиваю, и мимо меня проносится машина без знаков", - вспоминает Тарасова.

В этой сумке были не только деньги, говорит Татьяна Анатольевна, - в ней была вся жизнь: ключи, банковские карты, заграничный паспорт с визами и даже американской Green Card.

"Я очень пожалела, что у меня нет оружия. Я неплохо стреляю. Я бы по шинам стрельнула", - говорит Татьяна Тарасова.

Приехавшие через три минуты милиционеры объяснили: известный тренер стала жертвой барсеточников. За день до нападения на Татьяну Тарасову от их рук пострадала народная артистка России Евгения Симонова. Для актрисы преступник "написал" аналогичный сценарий.

Барсеточники, как правило, промышляют у крупных торговых центров, автозаправочных станций, ресторанов - в общем, в тех местах, где водители останавливаются, покидают свои машины или садятся в них, то есть хотя бы на секунду отвлекаются от своих вещей - а больше времени для рывка и не надо.

Милиционеры советуют всегда блокировать автомобильные двери и по возможности не открывать настежь окна. А чтобы стекла не разбили, есть, например, специальная бронированная пленка. При самой слабой степени защиты стекло будет биться, но не осыпаться. А при самой сильной степени стекло и кувалдой не пробьешь. Минус один - пленка, хоть и защитная, обладает эффектом затемнения, а значит, автовладельцу грозит штраф за тонировку.

Лучший способ - просто не провоцировать барсеточников, делать так, чтобы сумку в машине не было видно с улицы.

Татьяна Тарасова сейчас даже не на милиционеров надеется - может быть, преступники сами хотя бы документы вернут, ведь на их восстановление может уйти не один месяц.

http://www.vesti.ru/doc.html?id=294656

Читательница "Комсомолки" нашла украденные у тренера Тарасовой документы


Татьяна Анатольевна благодарит любимую газету и своих поклонников
Напомним, на днях прославленный тренер Татьяна Тарасова стала жертвой банды барсеточников. Татьяна Анатольевна отлучилась от своей машины вечером во вторник всего-то на пару минут, остановившись на Ленинградском шоссе. А вернувшись, увидела: у автомобиля разбито боковое стекло. Налетчики уже подбежали к своей черной «Мазде» без номеров - и дали деру...

Из авто Тарасовой вытащили сумку с деньгами ( в кошельке было 7 тысяч долларов) и документами: грин-карта, российский паспорт и загранпаспорт с постоянной немецкой визой. Это документы, которые нужны Татьяне Анатольевне для ее тренерской работы и передвижения по миру. Тренер обратилась через "Комсомолку" к грабителям с просьбой, мол, верните хотя бы документы.

Чудо произошло - в ночь на пятницу Тарасовой вернули все документы!

- Ночью мне позвонила старенькая бабушка, представилась читательницей "Комсомолки". Она сказала мне, мол, Татьяна Анатольевна, я нашла ваши документы сегодня на одном из московских вокзалов. Мол, сумка с моими документами там где-то валялась, - поделилась с "КП" радостью прославленный тренер. - Конечно, денег я там не обнаружила, но это уже не так важно - главное, что все документы теперь при мне. Спасибо вам, дорогие читатели "Комсомольской правды"! Спасибо, люди! Спасибо любимой газете! Я очень тронута отзывчивостью и человечностью читателей "КП".

Мария Ремизова — 19.06.2009 "КП"