Татьяна Тарасова

В воскресенье (6 февраля) на "Домашнем" в 10-30 "Фамильный дом. Татьяна Тарасова." (судя по анонсу, ТАТ будет показывать свой загородный дом).

Надеюсь, все помнят, что сегодня день рождения Татьяны Анатольевны Тарасовой?

Ко дню рождения Татьяны Анатольевны Тарасовой



http://www.icesymphony.org/news/3266.html

13 февраля отмечает свой день рождения поистине легенда фигурного катания – Татьяна Анатольевна Тарасова. Нельзя недооценивать ее роль в жизни мирового фигурного катания, так как именно ее тренерский талант помог завоевать 41 золотую медаль на чемпионатах мира и Европы (до 2003 г.) и 8 золотых медалей на Олимпийских играх (до 2004 г.)

Не зря говорят: «Придешь к Тарасовой – станешь чемпионом!»
Среди именитых учеников были Ирина Роднина, Алексей Ягудин, Илья Кулик, Наталья Бестемьянова, Марина Климова, Саша Коэн, Алиса Дрей, Джонни Вейр, Сидзука Аракава, Оксана Грищук, Барбара Фузар-Поли и другие.

Говоря о Татьяне Анатольевне, нельзя ни сказать и о человеке, без которого, возможно, не могла бы состояться ее карьера, человеке, который во многом определил ее судьбу. Это Анатолий Владимирович Тарасов - «отец российского хоккея», сделавший СССР «доминирующей силой в международных соревнованиях». Именно отец поставил ее в 5 лет «на конечки», в переломный момент заставил уйти на тренерскую работу, таким образом, являясь ее главным наставником.

Однако, помимо блестящих тренерских качеств, надо отметить и высокие человеческие качества именинницы.
Татьяна Анатольевна никогда не вспоминает старых обид, помнит только самое лучшее о коллегах и учениках. Она всегда помогает, чем может: фигуристов, оставшихся без тренера, пристраивает к другим, тренерам сохранить достойную работу. Это ярко демонстрируют слова: «Надо помогать, если у человека есть желание работать. Это самое главное.»

Она старается всегда быть на гребне: ходит на последние постановки и проявляет интерес к музыкальным новинкам, отслеживает последние изменения в судейских правилах. «Мне приятно, что мои ученики теперь выводят на Олимпийские игры своих учеников – защищать честь Родины. Да и я еще там тусуюсь!(смеется)»

Еще одной стороной ее жизни стало судейство в телепроектах «Звезды на льду», «Ледниковый период», «Лед и Пламень». «Я всегда серьезно и старательно готовлюсь к каждой съемке, читаю о музыке, которая будет использована, о времеми, когда она была написана, пытаюсь представить себе сюжеты танцев. Судья должна хорошо знать и любить свое дело.» Слова Татьяны Анатольевны подтверждают и ее предпочтения – отличные оценки получали всегда самые талантливые и эффектные пары проектов, номера которых она называла «шедевральными».

Татьяна Анатольевна, несмотря на стальной характер, обладает добрым, горячим сердцем и позитивной энергетикой, которая заражает всех, кто находится рядом с ней.

Компания «Ледовая Симфония» поздравляет Татьяну Анатольевну с Днём Рождения и желает ей крепкого здоровья, счастья, разделенного с дорогими людьми, и новых тренерских побед!

Татьяна Тарасова: Жаль, что Ягудин не вернется на лед
Ханян Елена

0:00,19 апреля 2011

"Собеседник №15"

Многими победами Алексей Ягудин обязан своему тренеру Татьяне Тарасовой
[Показать/Скрыть]

25 апреля в Москве стартует чемпионат мира по фигурному катанию. Накануне мы встретились с «крестной мамой» многих звездных фигуристов Тать­яной Тарасовой.

Ледовые шоу и лед чемпионата мира

– К чемпионату мира в Москве подготовка фигуристов уже завершена. Можно ли сделать прогнозы – у кого какие шансы?

– Не хочу вызывать нездоровые волнения у наших молодых спортсменов, подавляющее большинство выступают на чемпионате мира впервые. Что с того, что он «домашний», проходит у нас в столице? При любых вариантах каждый должен выступать в свою полную силу. Что такое «домашний» чемпионат мира, например, для Татьяны Волосожар и Максима Транькова? Они вообще первый раз на соревнованиях такого уровня. Поэтому все готовятся, и мы готовимся. Все в равных условиях.

Думаю, психологически сложнее всего японским фигуристам, которые воочию видели горе, которое произошло в их стране. Не просто по телевизору – далеко оттуда, а там находились. Так же, как и наши Траньков и Волосожар, которых, слава Богу, оттуда вовремя увезли окольными путями, через третьи страны. Поэтому прогнозов – кто какое место займет, позвольте не делать. У нас есть хорошие сильные пары, которые в мировом рейтинге стоят очень высоко, у которых отличные результаты. Есть возможность участвовать в борьбе за медали.

– Было золотое время, не такое уж и давнее, когда наши побеждали всегда. Навка, Костомаров, Тотьмянина, Маринин, Плющенко, Слуцкая – их все знали…

– Трудно было их не знать, ведь их с утра до ночи «Первый канал» показывал. Раньше показывали Роднину и Бестемьянову, потом десять лет вообще никого не показывали.

– Вообще-то их стали приглашать в ледовые проекты уже после того, как они принесли нам 3 золота и 1 бронзу на Олимпиаде-2006. Могли ли они не участвовать в коммерческих шоу, а выступить на чемпионате?

– Я не заведующая по этим вопросам, но с нетерпением жду возвращения Жени Плющенко. Если по здоровью не противопоказано и он вернется, это будет огромная победа с его стороны.

– А как же Ягудин?

– Леша не сможет вернуться. К сожалению. Потому что у него была тяжелейшая операция на ноге.

– Он сейчас выступает в шоу Ильи Авербуха. Может, и нынешним молодым фигуристам, которым предстоит защищать честь страны, стоит обкатывать свои программы на «коммерческом» льду? Это пошло бы им на пользу?

– Да, это был бы большой плюс. Я хотела это сделать. Показательные выступления проводятся по всему миру национальными федерациями. Если мое предложение будет рассмотрено, у нас были бы очень хорошие показательные выступления. В августе и сентябре прошлого года мы делали по 10–15 показательных выступлений за месяц, а сейчас все это сошло на нет. Я сейчас ставлю этот вопрос. Мы с Ильей Авербухом говорили об этом, потому что у него есть структура и можно взять лучшие номера.

– Почему вы говорите только об Авербухе? Наверное, вы могли натаскивать молодых фигуристов и в ваших собственных шоу.

– Нет. Это другое дело абсолютно, в моих шоу выступают только профессионалы.

Японцы хотят тренироваться в России

– Символично, что у нас есть русско-японская пара Юко Кавагути – Александр Смирнов. И именно России доверили поддержать Японию и принять чем­пионат.

– Считаю, это было гуманное решение руководства нашей страны. Спасибо большое за это. Конечно, приходится поднапрячься, мы работаем в федерации по 24 часа в сутки. Но у нас грамотные люди, и будет сделано все, чтобы провести чемпионат на очень высоком уровне.

– А ведь не все обрадовались, что Россия получила этот чемпионат, некоторые начали подсчитывать затраты…

– Наверное, деньги надо считать. Но я подобными подсчетами не пользуюсь. Для меня гораздо важнее международный резонанс. То, что из-за случившегося в Японии мы помогли всему миру. Помогли спортсменам всех стран участвовать в чемпионате мира. Для меня это очень важно. Я горда тем, что чемпионат мира пройдет у нас. Это большая радость для всех любителей фигурного катания, для всех школ фигурного катания. Если каждый ребенок, который сейчас занимается этим спортом, придет со своим родителем, то трибуны уже заполнятся. Если не будет безобразия с билетами, как было на прошлом чемпионате. Зрители искали билеты, а их не было, был пустой зал. Есть же специфика нашей страны. Надеюсь, мы этого уже не допустим.

– Среди японских фигуристов у вас есть любимые ученики?

– Я тренировала Дайсуке Такахаси и Сидзуку Аракава. От Сидзуки у меня благодарственное письмо до сих пор хранится, я помогала ей готовить программу на Олимпийские игры. Она выдающаяся спортсменка, я смотрю на нее сейчас и счастлива, что она продолжает совершенствоваться. Ее катание абсолютно идеально, и я рада, что именно я заложила фундамент этого катания.

Три года работала с первой программой будущей чемпионки мира, серебряного призера Олимпийских игр Мао Асада. Были трудности языковые, в понимании, но я сделала ей программу, вместе сделали, казалось, невозможное: на Олимпийских играх она прыгнула два акселя в три с половиной оборота в каскаде. У меня есть потрясающее письмо от ее матери. Мне никогда письменно не признавались в любви, а это письмо – признание в любви, благодарность за то, что я в течение трех лет занималась ее дочкой. Написано на русском языке, совершенно литературным языком, она обращалась к экспертам, чтобы они перевели так, как ей хотелось бы.

– Татьяна Анатольевна, вы помогаете иностранцам завоевывать медали. Не в ущерб ли нашим наградам? Неужели все дело в разном уровне оплаты?

– В этом тоже. В ЦСКА, где мы сейчас с вами беседуем, нищенский уровень зарплат. Безобразие. И ситуация не улучшается. Ждем, пока нас всех тут снимут с работы!

наше досье

Татьяна Тарасова (род. 13 февраля 1947 года) – выдающийся российский тренер по фигурному катанию. Она подготовила больше чемпионов мира и Олимпийских игр, чем какой-либо другой тренер в истории. До 2004 года ее ученики выиграли в общей сложности 41 золотую медаль на чемпионатах мира и Европы, а также 8 золотых олимпийских медалей. Золотые медали под ее руководством завоевывали наши самые прославленные фигуристы – Ирина Роднина и Александр Зайцев, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, Илья Кулик, Оксана Грищук и Евгений Платов, Алексей Ягудин.

http://www.sobesednik.ru/sport/tatyana-tar...ernetsya-na-led

Соболезнования Татьяне Анатольевне, потерявшей сегодня своего супруга, замечательного человека и пианиста.

Ой. Дальше слов нет.

Не представляю, как Татьяна Анатольевна, где она силы возьмет, едва оправившись от предыдущих потерь((

мои соболезнования....какое горе
Господи, дай сил Татьяне Анатольевне пережить и это

Увидела заголовок в Яндексе... Безумно жаль... Мои соболезнования...

Мои соболезнования Татьяне Анатольевне. Господи, дай ей силы пережить горе.

Я не знаю как она будет переживать это горе. Мои искренние соболезнования.

Какая ужасная новость, все мои соболезнования по поводу Татьяны Тэрэссова!!
Я - любое сердце с нею!
Quelle terrible nouvelle , toutes mes condoléances à Tatiana Tarassova !!
Je suis tout coeur avec elle !

Татьяне Анатольевне Тарасовой мои соболезнования. Мы Вас любим.

Глава о Татьяне Анатольевне из книги Владимира Крайнева "Монолог пианиста". Я отсканировала: ( Mamouchka, печатный вариант чуть позже сделаю обязательно)











Книга вышла в свет в первых числах мая...

kurica, спасибо)

kurica , спасибо!!!

kurica, спасибо

"Я впервые в таком обществе - фигуристы и евреи"

"Печатный вариант" :

Владимир Крайнев
Моя жена ТАТЬЯНА ТАРАСОВА,
НАШ ДОМ И НАШИ ДРУЗЬЯ
[Показать/Скрыть]

С Татьяной Тарасовой мы познакомились в Москве 19 октября 1978 года, а на следующий день она уехала в Ригу. Я позвонил в Рижскую филармонию и мне помогли узнать, в какой гостинице живет Таня. Я ей позвонил, и у нас начался телефонный роман. Когда влюблен, тебе удается всё. Не успела она вернуться из Риги, как я уехал на гастроли в Горький и, приехав обратно, понял, что погиб. 5 ноября я переехал к Тане. Наш быстротечный роман ошеломил всю Москву: шесть лет я оставался холостым, и все ждали, на ком женится Крайнев. Когда оказалось, что на Тарасовой, для многих это стало громом среди ясного неба.
Позвонил маме в Кишинев: «Я женюсь». Мама: «Как ты можешь жениться, когда я даже не видела твою невесту?» — и потребовала, чтобы мы приехали. Прилетели, познакомились — оказалось, что маме наговорили про Таню много ерунды. И только Марк Григорьевич Фрадкин и его жена Рая, с которыми я дружил (как выяснилось, Таня тоже — у нас нашлось много общих знакомых), позвонили маме, и Рая сказала своим незабываемым басом: «Илечка, Таня замечательная девочка — для Вовы то, что надо».
Мы оба постоянно уезжали, и Танин отец Анатолий Владимирович шутил, что нам нужен в Шереметьеве домик у взлетной полосы. Зимой 1979 года, чтобы нам пожениться, я даже сократил свои гастроли в Польше: их открывали два концерта в Катовице. Начинался подъем профсоюзов, которые вскоре объединила Солидарность, по всей Польше шли забастовки. Добирались мы туда с большим трудом, а меня ждали еще Варшава, Краков, Лодзь. Я понял, что поездка может затянуться, и после Катовице объявил, что прищемил палец и не могу играть. Выехать удалось с трудом, зато я прилетел раньше времени; был конец февраля, до начала марта и Таня, и я оставались в Москве.
Я попросил своих друзей из комсомола: у нас есть неделя, помогите нам поскорее расписаться, позвоните в ЗАГС моего района! Лично пришла директриса ЗАГСа и приняла заявление: Таня была очень известна — хотя и не так, как сейчас, когда ее знает каждый воробей. К тому моменту ей довелось воспитать уже две звездные пары: Ирину Моисееву и Андрея Миненкова, Ирину Роднину и Александра Зайцева. Со стороны невесты свидетелем был знаменитый фигурист Юрий Овчинников, со стороны жениха — Женя Баранкин, бывший свидетелем и на первой моей свадьбе. Нас быстро распи-сали, и директриса спросила: вам понравилось? Ей ведь насчет нас звонили ни много ни мало из ЦК ВЛКСМ. Так понравилось, ответил я, что теперь расписываться буду только у вас!
После этого приехали к нам на Преображенку, отметили событие с моей мамой — Женя, Юра, мы с Таней. Я был за рулем и не пил, а они выпили Киндзмараули. Мы довезли Женю до улицы Неждановой, а сами поехали на Сокол. И Женя мне потом рассказал, как он встретил около дома Андрея Эшпая, и тот удивился: три часа дня, а ты уже выпил! Женя в ответ удивился еще сильнее: меня он очень любил, Таню тоже, и был в таком воодушевлении от нашей свадьбы, что никакого хмеля не чувствовал. Таня собиралась на работу, но потом поняла, что придут гости, а у нас ничего не готово. Пришел Анатолий Владимирович с бутылкой Кубанской, мы сели за стол, Таня в ужасе — надо готовиться к приему! На таком нервном напряжении я прожил весь этот день, и вечером мы принимали гостей.
У Таниной семьи в генеральском доме на Соколе было три квартиры. В одной жили Танина сестра Галя с мужем и сыном, с бабушкой и ее подругой, в другой Таня, в третьей ее родители — Анатолий Владимирович и Нина Григорьевна. В результате многоступенчатого обмена мы с Таней переехали в сказочную трехкомнатную квартиру, а моя мама — в Танину. Это оказался невероятно удачный вариант — теперь мы все были рядом. Моя мама и Танины родители жили душа в душу; Анатолий Владимирович очень любил и уважал маму, преклонялся перед ней как перед фронтовиком и мужественной женщиной, воспитавшей сына.
Мы все подружились, Галю я обожал, она меня. Я всегда говорил, что наша с Таней семья держится за счет двух женщин — мамы и Гали, которые нас опекали, особенно меня. Когда Таня была на месте, в нашей жизни был порядок, у нее все горело в руках, она все успевала — уж не знаю как. Ставила две-три скороварки на плиту, готовила борщ словно на роту солдат, тем более что так оно и было. Нина Григорьевна, когда мы познакомились и начали приходить мои друзья во главе с Женей, самым первым и самым главным другом, говорила: «Господи! Я думала, что артист — это уединенность, тишина... а тут еще хуже, чем у спортсменов...
У Тани, как и у меня, было огромное количество друзей. И вскоре многие мои друзья стали Таниными, и она по сей день с ними дружит. Вначале мои приняли ее в штыки: спортсменка, да еще известная... Жены моих друзей очень ревновали. А потом я всех познакомил, и мы стали одной большой компанией: со мной подружились Танины друзья Марина Неелова, Михаил Жванецкий, Юра и Ира Возиановы. А Володя Панченко, мой ближайший друг, стал и Таниным другом. Первого января вечером часто собирались, он садился за рояль, пел и играл.
К Тане постоянно приходили спортсмены, а ко мне музыканты; у нас собиралось до семидесяти человек. В квартире, куда мы переехали, был длинный коридор, который шел вдоль трех комнат и упирался в ванную. Как-то раз ко мне приехал Владимир Сканави на велосипеде: «Я слышал, что у тебя немыслимый коридор» — и по нему поехал. Из коридора дверь вела в гостиную, за нею был мой кабинет с двумя роялями, дальше — спальня и кухня.
Мы собирались не только по праздникам, но и после моих концертов. Например, московскую премьеру Фортепианного концерта Шнитке в феврале 1980 года пришли отмечать все, кто только мог, включая австрийского и британского послов! Мама знала, что если концерт — надо заранее запасаться едой, потому что после концерта, еще когда мы жили в Зюзине, я всем говорил: «Подтягивайтесь». А Таня тоже невероятно гостеприимный человек. Помню, как несколько лет назад, когда я с Виртуозами Москвы закончил цикл концертов Моцарта, она закатила пир, собрав всю нашу компанию.
Часто приходил Михаил Жванецкий, любивший проверять на нас новые произведения, потому что собиралась очень разношерстная компания: и утонченная интеллигенция, и нисколько не утонченная, и вообще не интеллигенция. Когда он пришел впервые, его посадили в центре; с одной стороны Танины друзья, с другой — мои. Он удивился: «Я впервые в таком обществе: фигуристы и евреи». Среди фигуристов евреев почти не было: среди музыкантов их всегда много, но защищать честь советского спорта евреям доверяли крайне редко. Миша читал свои новеллы, в том числе связанные со мной: «Если Крайнев на экране, значит, в Кремле минус один». Другое его изречение по тому же поводу: «Твои руки напоминают когти грифа над падалью» — под нашу с Дмитрием Китаенко запись Второго концерта Рахманинова хоронили маршала Баграмяна, Михаила Суслова и трех генеральных секретарей ЦК КПСС.
Люди стояли в коридоре, сидели в ванной и разговаривали, на кухне мама и Нина Григорьевна прятали от гостей сладкое. И, конечно, была клюковка: на бутылку водки шел стакан клюквы и две столовые ложки сахара. Клюкву с сахаром заливали водкой и перемешивали миксером. То, что получалось, держали в кастрюле около суток, а потом процеживали через капроновый чулок — и пили. Таня всегда делала много клюковки, она пьется безумно легко, а последствия у нее тяжелые, если о них не знать. Придумал ее, по-моему, Анатолий Владимирович.
Мы съехались 5 ноября, а через два дня к Тане традиционно пришли ее друзья Юра и Ира Возиановы, Юра Рост. Тогда я впервые попробовал клюковку, мне очень понравилось. А еще через два дня мы с Таней поехали к моим друзьям Жене и Ире Табачниковым. Там был Максим Дунаевский, впервые спевший недавно написанную «Пора-пора-порадуемся». Были Павел Чухрай и знаменитый кинооператор Михаил Биц с женой; среди его работ — «Розыгрыш», за который он получил Государственную премию РСФСР, и «Необыкновенные приключения итальянцев в России». Были Саша Зайцев с беременной Ирой Родниной, она родила 23 февраля, а 2 марта мы расписались и на следующий день ездили к ней в роддом. И ее подготовка к зимним Олимпийским играм в Лейк-Плэсиде (1980) происходила уже на моих глазах.
У нас постоянно бывал Марк Зильберквит — мы познакомились на одном из Конкурсов Чайковского, когда он писал работу о музыкальном исполнительстве. Особенно тесно стали общаться, когда я переехал на Сокол и мы стали соседями. Дочь Марка Юля — пианистка, уже концертирующая. Но тогда она училась в Гнесинской школе и иногда приходила мне поиграть. Сам он по специальности тоже пианист, но много писал о музыке. Однажды он рассказал мне о своем замысле книги, задуманной для американского издательства. Я ему наговорил всю свою биографию и еще больше подружился с ним, а Таня — с его женой Леной. Мы стали почти одной семьей; Марк также знал Володю Спивакова и Женю Баранкина, у нас получился своеобразный дружеский четырехугольник — Баранкин, Зильберквит, Спиваков, Крайнев.
Марк всю жизнь рядом со мной, в любой момент готов прийти на помощь. Мы продолжаем дружить, и каждый раз, когда я приезжаю, Марк собирает нашу компанию. С ним, с его женой, с его дочерью Юлей, которая училась в Джульярде у Беллы Давидович, а сейчас сама играет, преподает и растит двух очаровательных детей, нас связывает длинная совместная жизнь: очень преданная и любящая семья. И это взаимно. Когда в 1987 году я собирался играть в США после долгого перерыва, именно у Марка возникла идея устроить наши совместные гастроли с Виртуозами Москвы. Дом Зильберквитов в Москве — уникальное место, где хозяева собирают, кроме близких друзей, известных музыкантов и других совершенно особых людей. Нам с Таней там всегда очень тепло.
Фигурным катанием я интересовался еще до знакомства с Таней. Мы все были поклонниками Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова, Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова, следили за достижениями Ирины Родниной, в 1974 году перешедшей к Тане. Таня уникальный педагог, она с невероятной проницательностью видит скрытые возможности фигуриста, дополняет и расширяет их. Когда мы познакомились, мне была очень интересна ее работа, и я часто приходил на тренировки, если был в Москве. Она тренировала Ирину Моисееву и Андрея Миненкова, и Танина подруга Елена Матвеева, балерина Большого театра, помогала ей ставить номер. Приехав, я с ходу начал делать замечания: мне казалось, что движения фигуристов не совпадают с фонограммой, а я был уверен, что в музыке понимаю лучше. Таня и Лена только переглядывались и смеялись.
Меня всегда поражало Танино видение музыки — у нее талант превращать звуки в движения. Когда я ездил за границу, Таня просила меня привозить пластинки, которых не было в Москве, и из десятка дисков безошибочно выбирала несколько минут музыки. Тогда она тренировала изумительную пару — Наталью Бестемьянову и Андрея Букина, я специально записал рахманиновскую «Рапсодию на тему Паганини» для их выступления на чемпионате мира (1986). Рапсодию я записывал и прежде, но здесь требовалась обработка, и знаменитый аранжировщик Алик Гольдштейн помог записать четырехминутную компиляцию. Я долго спорил с Таней по поводу отбора вариаций, но она заранее видела, какие из них ей нужны, и в итоге меня убедила.
К сожалению, встречались мы не очень часто — то Таня на сборах или соревнованиях, то я на гастролях. Мне хотелось отчасти забрать Таню из спорта, и я подумал: если Спиваков создал ансамбль виртуозов, собрав лучших московских оркестрантов, почему бы не основать подобный коллектив фигуристов? Ведь они уходят из спорта очень рано, как правило, не позже тридцати лет. И я предложил Тане идею ансамбля, где со своими знаменитыми номерами выступали бы Юра Овчинников и другие одиночники, Роднина — Зайцев и другие пары. Поначалу она категорически отказалась. Тем не менее в 1983 году мы с Юрой пришли в Росконцерт поделиться идеей: речь шла о стадионах-тысячниках по всему Союзу, что обещало Росконцерту огромные деньги. Так под руководством Юры начал работу ансамбль «Все звезды», среди участников которого были Игорь Бобрин, Наталья Карамышева, Ростислав Синицын и много других известных мастеров.
Вскоре стало ясно, что без Тани коллектив распадется, и я стал ее уговаривать возглавить его. Это было накануне чемпионата мира по фигурному катанию в Токио (1985), где первое место получили Бестемьянова и Букин. Перед отъездом я напомнил Тане, что Все звезды ждут от нее обещанного спектакля, и предложил помочь в написании сценария. Пригласил в соавторы Елену Анатольевну Чайковскую, и мы создали программу постановки «И помнит мир спасенный», посвященной 40-летию Победы. Туда вошли как песни военных лет, так и более поздние, в финале звучал «День Победы». Получился потрясающий спектакль, который шел в Москве и в других городах; Елена Анатольевна сделала для него очень много, но основная нагрузка легла все же на Таню. Успех окрылил ее, и мы составили репертуар на несколько лет вперед.
Название Все звезды придумал спортивный журналист Виталий Мелик-Карамов — наш друг и соавтор Таниных книг. Меня оно поначалу смущало — звезд высшей лиги, таких, как чемпионы мира, в этом коллективе все же не было. «Но их же знает страна», — справедливо возразил он, и имя прижилось. Постепенно Таня стала заниматься театром все больше, параллельно ведя Бестемьянову и Букина к олимпийским золотым медалям, которые они получили в 1988 году. Вскоре у Всех звезд появился новый директор Семен Могилевский — в прошлом директор Кемеровской филармонии. Он оказался талантливым менеджером, и с ним работа театра перешла на гораздо более профессиональный уровень.
Тогда же произошла знаменитая история с Аллой Пугачевой; познакомились мы несколькими годами раньше благодаря Виталику. С гастролей я привез видеомагнитофон, и вдруг позвонил Мелик-Карамов: Пугачева просит посмотреть «Весь этот джаз». Я сказал, что мы не против, только мне надо готовиться к концерту, а Таня лежит с головной болью. Алла пришла с Евгением Болдиным, своим тогдашним мужем, я их встретил и пошел заниматься. Когда они посмотрели фильм, я предложил чаю, и Алла стала рассказывать, как София Ротару взяла ее на съемки фильма «Душа». Начала употреблять музыкальные термины — тесситура, гармонизация... Я слушал с большим интересом и кивал. А на буфете стояла Танина фотография со всеми ее питомцами, и Алла перед уходом обменялась с Таней чисто женскими комплиментами: «Таня, если бы не фотография, я бы не узнала вас». — «Алла, если бы Виталик не сказал, что вы придете, я бы тоже вас не узнала сразу».
Они спустились к подъезду, Виталик показал Алле мою Вольво. «А кто у Тарасовой муж, — спросила Алла, — директор универсама? Откуда у него видеомагнитофон и машина?» — «Да это Володя Крайнев», — ответил Виталик. Алла замерла, вспомнив, как сыпала передо мной музыкальной терминологией... Потом она нам позвонила, и мы оба посмеялись. А позже едва не случился скандал: в очередной Таниной постановке был номер на песню Аллы «Балет, балет, балет», звучавшую в записи, а до того выступал ансамбль «Бим-Бом» с пародией на Пугачеву. Мы не подумали, что Алла обидится, и пригласили ее на спектакль. Она начала скандалить, пыталась выйти на лед. Таня взяла ее за руку: «Алла, я тебя очень уважаю, но со мной так себя вести нельзя». Однако Пугачева не успокоилась и ушла обиженная.
Совместный проект с ансамблем Бим-Бом был отчасти вынужденной мерой: к 1987 году в театре Все звезды произошел раскол, остался один солист — Юра Овчинников — и две-три пары. Пришлось вновь набирать труппу и приглашать артистов со стороны. Сложилась ужасная ситуация: инициатором раскола выступил Игорь Бобрин, муж любимой Таниной ученицы Наташи Бестемьяновой. Он хотел забрать название, уже ставшее известным; мне пришлось передать Игорю, чтобы об имени Все звезды он не мечтал — оно придумано нами и с нами останется. Театр продолжал жить; одним из лучших спектаклей стала Русская ярмарка, посвященная русским национальным танцам. О нем высоко отзывался Игорь Александрович Моисеев — для Тани, часто посещавшей его репетиции, это была лучшая похвала. Удачными оказались также спектакли «Танго, танго» и «Русские на Бродвее», в основу которого легли номера из нескольких известнейших американских мюзиклов.
Всего я придумал для Тани десяток спектаклей, среди них «Рапсодия на тему Паганини», «Кармен-сюита», «Половецкие пляски» и «Болеро». С этими постановками Все звезды ездили по всей стране, и директор театра Семен Могилевский надо мной смеялся: дескать, надо еще поставить Ночь просветленную Шёнберга, в Донецке и в Кемерове она могла бы иметь у шахтеров огромный успех. Когда у меня родилась идея театра, я надеялся на то, что Таня сможет уделять спорту чуть меньше времени. Однако моя надежда не сбылась — Все звезды так увлекли Таню, что свободных дней у нее вообще не оставалось.
К концу восьмидесятых мы уже могли вместе ездить за границу — прежде нас выпустили вдвоем лишь однажды. Произошло это в 1980 году, когда пост заведующего отделом пропаганды ЦК я КПСС занимал Евгений Тяжельников. В 1968-1977 годах он был первым секретарем ЦК ВЛКСМ — как раз в тот период я стал лауреатом премии Ленинского комсомола. Тяжельников не только знал меня, но и был страстным поклонником Анатолия Владимировича Тарасова; я обратился к нему напрямую, чтобы он помог нам с Таней вместе выехать — мы так мало виделись! И хотя в Министерстве культуры мне ответили отказом, выездной отдел ЦК позволил нам улететь вдвоем, и мы замечательно провели время в Австрии и Швейцарии. Таня побыла со мной десять дней и уехала, а меня ждали концерты в ФРГ. Как же волновались те, кто нас охранял! «Не волнуйтесь, ребята, — говорил я им, — мы никуда не денемся, но если очень хотите — пожалуйста, ходите с нами».
Когда я получил предложение занять профессорскую должность в Германии, Танин театр базировался уже в Англии: Таня ставила там «Спящую красавицу», «Золушку», «Красавицу и чудовище». На одной и той же площадке игралось до десяти спектаклей, после чего спектакль везли в другой город. Так театр работал на протяжении многих лет, и Таня часто приезжала в Ганновер, обставляла дом и уделяла ему много внимания. Продолжалось это до 1996 года, когда начался распад театра: импресарио предлагали артистам более выгодные контракты. Наступил кризис, и у Тани стал пропадать интерес к этому делу.
В это время она тренировала Илью Кулика: в 1995 году поставила с ним программу, а с 1996 года занялась им всерьез и уехала в Америку. Там Таня продолжала работать с Куликом, затем с Оксаной Грищук и Евгением Платовым. На зимних Олимпийских играх в Нагано (1998) и Кулик, и Грищук с Платовым завоевали золото: сделать так, чтобы твои ученики победили одновременно в двух категориях — одиночник и пара, — по-моему, не удавалось прежде никому. Тане пора в Книгу рекордов Гиннесса — она в мире единственный тренер по фигурному катанию, чьи воспитанники награждены золотыми медалями чемпионов мира в четырех видах: спортивное катание, спортивные танцы, одиночники-мужчины, одиночники-женщины. Ее спортивные достижения уникальны!
В 1998 году Таня стала тренировать Алексея Ягудина, ставшего олимпийским чемпионом 2002 года, четырехкратным чемпионом мира и трехкратным чемпионом Европы. Когда она приехала из Америки, естественно было предположить, что в России ее ждут с распростертыми объятиями: как-никак, на родину вернулся тренер, принесший стране многочисленные золотые олимпийские медали. Однако ее встретили на удивление спокойно, и лишь благодаря невероятной энергии и огромному таланту Таня заняла место, соответствующее ее дарованию. С Ледниковым периодом и Звездами на льду она стала звездой, ее знает русскоязычное население в любой точке земного шара. Сейчас она — главный консультант нашей сборной по фигурному катанию, работает только в России, куда к ней приезжают фигуристы со всего мира.
В 2009 году в одной из передач с участием Тани танцевали танго из оперы Шнитке Жизнь с идиотом, и она сказала: «Очень горда тем, что Альфред посвятил моему мужу Фортепианный концерт, на премьере которого я присутствовала». Зал устроил овацию, было очень трогательно. Хотя, даже при моей огромной любви к Тане, мне горько видеть в таком количестве эти шоу, цель которых — не дать людям задуматься над тем, что происходит в нашей стране. В 1991 году казалось, что подобное уже не повторится. Мы иронизировали над тем, что 19 августа по всем телеканалам показывали Лебединое озеро, и все же это был Чайковский, а не советская эстрада. С которой, в свою очередь, не возможно сравнить нынешнюю российскую. Теперь классическую музыку можно услышать лишь на канале Культура — спасибо Михаилу Швыдкому. К счастью, в Ганновере у нас много каналов, где можно найти оперу или симфонический концерт.
Один из примеров того, насколько мы с Таней близки по натурам, — строительство нашей дачи. На закате СССР мне как народ-ному артисту выделили участок на Николиной горе, и в 1991 году мы начали строить дом — занималась этим в основном Таня. Вскоре после того как дача была достроена, Таня вернулась из Америки: ее встретил Семен Могилевский, директор театра Все звезды, и попросил приготовиться к плохой новости. «Что-то случилось с папой? — испугалась она. — С мамой? С Галей? С Володей?» — «Дача ваша сгорела», — ответил Семен. «Да черт с ней!» — махнула рукой Таня. Был май 1992 года, мы с мамой только недавно приехали в Ганновер и жили у знакомых. Позвонила Таня: «Вова, ты стоишь? Сядь». — «Что случилось, Нина? Толя? Галя? А если нет, что же такое тогда?» — «У нас дача сгорела», — ответила она. «Да черт с ней!» — кричу я. Она стала хохотать, потому что реакция у нас была одинаковая: если с родными всё в порядке, остальное не имеет значения.
Позже Таня выстроила дачу на том же месте, но потом мы ее продали: это помогло сделать нам первый взнос при покупке дома в Ганновере. А когда Таня стала еще более знаменитой благодаря Ледниковому периоду, она приобрела участок в поселке Бузаево; неподалеку, в поселке Петрово- Дальнее, дача у Жени Баранкина. Дом, который построила Таня, получился очень уютным — большим и в то же время камерным. У меня в этом доме прекрасный кабинет с роялем, где висит множество фотографий. Впервые я побывал там за несколько месяцев до Таниного шестидесятилетия, и все наши друзья говорили: «Только Таня могла успеть это сделать к твоему приезду». Ей так хотелось, чтобы дом и сад были поскорее готовы, что она, увидев на шоссе машину с деревьями, немедленно остановила ее и договорилась о том, чтобы назавтра нам привезли деревья и посадили. Сейчас там очень красиво.
13 февраля 2007 года в Ледовом дворце на Ходынском поле состоялось грандиозное празднование Таниного юбилея. Выступали и Владимир Спиваков, и Михаил Жванецкий, и я, не говоря уже о многочисленных фигуристах. Сенсацией стало выступление двукратных олимпийских чемпионов Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова, не выходивших на лед в Москве более тридцати лет. После того как в 1979 году во время гастролей они решили остаться в Швейцарии, Таня была первой из соотечественников, кто не побоялся в Европе с ними повидаться. Она понимала, что из-за этого у нее могут быть большие неприятности, но считала эту встречу своим долгом — Таня очень честный и смелый чело-век. Большой смелостью было и то, что после многих лет работы с танцевальными парами она вернулась в спорт, чтобы воспитать Илью Кулика: это все равно как если бы я, обучая пианистов, вдруг взялся бы подготовить к конкурсу клавесиниста.
Увы, сейчас мы не слишком часто бываем вместе: раньше я регулярно летал в Москву, пока концертов было много, теперь это труднее. В последнее время чаще Таня приезжает в Ганновер, чем я в Москву, — на мамин и мой дни рождения, на другие праздники. До 2007 года мама была мобильнее и чувствовала себя лучше, я за нее почти не тревожился и мог на несколько дней оставить одну. Но когда мама позвонила и сказала, что не сможет приехать на Танин юбилей, я понял, что ей действительно плохо. Оказалось, она упала с лестницы, у нее обнаружили синдром Паркинсона. И когда мне наш домашний доктор сказал «ну, это уже возраст», я и слышать ничего подобного не хотел, настолько верил в мамины силы. Когда Таня прилетела в Ганновер, мама была едва ли не при смерти. Таня сразу поняла, что необходим невропатолог, и он подобрал маме такое лекарство, от которого за полгода она буквально воскресла.
Однако нас ждала другая беда: у Таниной сестры Гали оказался крайне неблагоприятный анализ крови. Вскоре стало ясно, что это неоперабельный рак четвертой степени; по прогнозам врачей, Гале оставалось не больше восьми месяцев. Надо отдать должное Тане: она подняла на ноги всех наших знакомых в мире медицины и продлила Гале жизнь на два года. Галя перенесла несколько операций, но она жила, и слава Богу, что за два месяца до ее смерти я успел приехать и с ней увидеться. Мы замечательно посидели с нашими друзьями — все они очень любили Галю, светлая ей память. Это был замечательный, изумительный, выдающийся человек. «Спешите делать добро» — Галин девиз. 14 ноября 2009 года ее не стало.
В последние годы моей концертной деятельности Галя нередко ездила со мной на гастроли. На протяжении многих лет мама и Галя опекали меня по части еды, стирки, сборов в поездки, если Тани не было рядом. Это в большой степени помогло нам с Таней сохранить семью — мы были все время в разъездах, и наш семейный быт нуждался в постоянной поддержке.Спасибо маме за то, что она всегда рядом, сколько я себя знаю, мама — не просто глава моей жизни, она и есть жизнь моя. Когда мы поженились, было ясно, что две такие сильные личности, как Таня и мама, не ужились бы вместе. А после обмена мы все оказались в одном доме, и еще одним ангелом хранителем нашей семьи стала Галя. И она, и мама создавали мне все условия, чтобы я мог играть и ни на что не отвлекаться. Как я всю жизнь отдан своему делу, так и Таня — своему. Мы всегда остаемся единомышленниками и стремимся помогать друг другу.

kurica, спасибо.

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=...665@SV_Articles


Буду болеть за Плющенко
Оксана КИСЕЛЕВА
Лето в разгаре, но, как бы это ни было удивительно, именно в эти жаркие дни представители зимних видов спорта начали подготовку к новому сезону. Так что повод для разговора о фигурном катании есть, особенно если собеседник заслуженный тренер России Татьяна Тарасова.
[Показать/Скрыть]

– Чемпионат мира в Москве преподнес немало приятных сюрпризов – «серебро» Татьяны Волосожар и Максима Транькова в парном катании, «бронза» петербуржца Артура Гачинского в одиночном. Татьяна Анатольевна, можно ли говорить о восхождении новых звезд?

– Конечно, тех, кого вы назвали, уже можно рассматривать как потенциальных олимпийцев. Случайных успехов в нашем деле не бывает, ведь фигурное катание не лотерея, это серьезная работа спортсменов и их тренеров.

– Максим Траньков и его бывшая партнерша Мария Мухортова в свое время не без вашего содействия стали тренироваться у Олега Васильева, но пара в итоге распалась. Не жалеете об этом?

– Ни капельки не жалею. Новая пара не сопоставима с предыдущей. Олег Васильев не нашел педагогического языка и, видимо, недооценивал значение таланта Транькова. За эти годы Максим был изведен.


– Почему, как вы думаете, и с Олегом Кимовичем у дуэта произошел разлад?

– Пара «треснула» изнутри. Васильев смог установить контакт только с партнершей, но это все-таки пара. На мой взгляд, наставник должен не только тренировать, но и любить своих фигуристов. Причем обоих, не выделяя кого-то одного. И я рада, что Максим наконец-то попал в хорошие руки как с профессиональной, так и с человеческой точки зрения – к Нине Мозер и Станиславу и Николаю Морозовым.


– Новая партнерша, судя по всему, больше подходит Транькову?

– Когда я первый раз увидела тренировку этой пары, мне стало ясно, что Волосожар и Траньков могут бороться за звание олимпийских чемпионов. Удивительно, как Украина упустила таких партнерш – это я и про Волосожар, и про чемпионку мира Алену Савченко, выступающую за Германию с Робином Шелковы. Разве можно разбрасываться таким золотом в буквальном смысле слова?!


– А как сложилась дальнейшая карьера Марии Мухортовой?

– Я не в курсе. Насколько я знаю, у Маши нет партнера, и вряд ли ей удастся кого-то найти. Мухортова фигуристка высокого класса, но очень капризная девушка.

– В новом сезоне на любительском льду обещает появиться олимпийский чемпион Евгений Плющенко. Чего вы ожидаете от его второго возвращения?

– Очень рада его возвращению. Я его фанатка! И говорю так не из-за того, что консультирую сборную страны, а потому что в Жене заложен огромный талант. Безусловно, для него возвращение станет непростым испытанием, но Женя есть Женя – и этим все сказано. Я буду болеть за Плющенко. В свое время его соперничество с моим учеником олимпийским чемпионом Лешей Ягудиным сильно продвинуло фигурное катание вперед.


– Продвигается ли вперед фигурное катание с обновлением судейской системы?

– Как ни странно, новые правила, против которых мы все поначалу выступали, пошли на благо развитию фигурного катания. Просто нужно знать правила и уметь с ними работать.


– Что именно принесла нынешняя система оценок?

– То, что показывают сейчас спортсмены, действительно можно назвать фигурным катанием, в то время как раньше все зависело от прыжков: упал – не упал. Теперь же каждый элемент имеет свою стоимость, и, сорвав прыжок, можно опередить соперников за счет технически более сложного исполнения других элементов, мастерства катания. Кроме того, огромное значение имеет творческая составляющая.

Театральная эпоха. Творческий вечер Татьяны Анатольевны Тарасовой «Я из людей делаю звезд»

Московский Международный Дом Музыки - Театральный зал, 19 декабря 19:00

На творческом вечере Татьяна Анатольевна расскажет о своем детстве, своем пути в тренерской профессии, о воспитанниках и планах на будущее.

http://concert.ru/Details.aspx?ActionID=25514