Мы встретились с Татьяной Тотьмяниной и Леонидом Закошанским на тренировке. Большой полутемный холодный каток. На ледовой арене тренируются пары. Один магнитофон на две пары. Отрабатывают движения. Пока Татьяна и Леонид тренируются, стараюсь не мешать. Фотографирую. Леонид старательно выполняет новые для него движения. Татьяна показывает, объясняет. Рабочий процесс. Заметно, что у ребят полное взаимопонимание. Тренировка заканчивается. Подъезжает Леонид. И пока Татьяна обсуждает что-то с тренером, начинаю задавать вопросы.

- Леонид, как вы стали участником проекта?

- Я приехал снимать Жанну Фриске для программы «Ты не поверишь», которую я делаю на НТВ. Она каталась со своим партнером. Я надел коньки. Мы начали кататься. Так как я катался на роликовых коньках, умею прыгать, трюки делать. Илья Авербух это увидел. Через сутки случилось так, что пара Тотьмяниной распалась и Илья позвонил мне. Буквально за вечер мы сделали постановку с Сашей Жулиным. На следующий день вечером у нас была еще одна репетиция. И после двух репетиций мы с Татьяной вышли на лед. Люди готовились 4 месяца. У нас было только две репетиции. Вот так это и случилось.

- Для вас предложение участвовать в проекте было неожиданным и вы не думая согласились участвовать?

- Нет, почему? Я обдумал хорошо. Я участвовал в проекте «Король ринга». Сниматься в «Ледниковом периоде» было осознанное решение. С детства дружу со спортом я. Я работал в шоу Немова и как гимнаст, и как ведущий. Я танцевал брекданс и у нас был номер с Ляйсан Утяшевой. У нас был акробатический музыкальный этюд в этом шоу. Мы ездили по всей стране.

- Каждый проект - это новый опыт. Какой опыт вы приобрели в «Короле ринга» и что вы ждете от «Ледникового периода»?

- Ну, во-первых, это большое удовольствие работать в подобных проектах. Мне нравится участвовать в масштабных и больших проектах. Уверен, что на нашем месте хотели бы оказаться многие. Я бы соврал, если бы сказал, что «Король ринга» принес бы мне большой жизненный опыт и я теперь могу за себя постоять. Это, скорее всего, большая тусовка, работа, здоровье, спорт. Это не совсем профессиональный спорт.

- Эти проекты очень травматичны для участников?

- Безусловно. В «Короле ринга» было много травм. В «Ледниковом периоде» было много травм, в «Цирке» - аналогично. Ломали руки, ноги.

- Вы тренируетесь на самом серьезном профессиональном уровне?

- Да. Татьяна не даст соврать. Мы готовимся очень серьезно к каждому выступлению. Это большая работа. Кардинально изменился мой график. На коньках я сейчас провожу большую часть моего времени.

- Насколько сложно кататься вместе с таким профессионалом, как Татьяна. Ведь разница в умении держаться на коньках колоссальная. Татьяна олимпийская чемпионка. А вы практически делаете первые шаги в парном катании. Как ваше мужское «эго», не бунтует?

- Безусловно, иногда срабатывает. Тем более, что девушки есть девушки. Татьяна - олимпийская чемпионка, профессионал своего дела. И не мне ее учить кататься. Но, если я вижу, что человек капризничает, придирается, то я, на данном этапе, стараюсь не обращать внимания и спрятать свое «Я». Я понимаю, что это все во благо. Татьяна искренне очень хочет победить. Она хочет быть, как минимум, в финале. И я ее в этом поддерживаю. Я азартный человек. Если за что-то берусь, то мне нужна победа. Татьяне два сезона не везло с партнерами. На этом проекте она не получала таких оценок, которые мы получили за наши первые выступления. Поэтому мы с приподнятым носом тренируемся.

- Вероятно, на вас лежит большая ответственность за то, как покажет себя дуэт в проекте?

- Да, конечно. Если профессиональный фигурист катается замечательно, а артист, только что впервые серьезно вставший на лед, еле передвигает ногами, то на нем лежит вся ответственность за те оценки, которые получит пара. Ты можешь кататься с суперзвездой, которая делает невероятные прыжки и пируэты, а ты не успеваешь за ней или падаешь, не слышишь музыку и неартистичен, то высоких оценок не жди.

- Вы впервые выступаете в парном фигурном катании. Насколько было страшно выходить на лед перед зрителями?

- Я вел разные мероприятия, у меня большой опыт ведения крупных и массовых проектов. Были мероприятия на пять тысяч зрителей, на пятнадцать тысяч зрителей. Здесь, в принципе, я был в себе уверен до того момента пока не встал на середину льда и не заиграла музыка. И я почувствовал зажим. Хотя от меня это звучит непрофессионально, как от артиста, но я почувствовал зажим вплоть до 30 секунды. Только когда мы поехали, меня отпустило. И я начал понимать, что происходит. Как бы ты не учился, как бы ты не заучивал движения - выходишь и не помнишь ничего. Но на автомате ты делаешь то, что нужно, ориентируясь на музыку, на какие-то подсознательные знаки и подсказки ты пытаешься что-то вспомнить.

- То есть это совершенно иное, чем быть ведущим на разных шоу?

- Абсолютно другое. Здесь тоже возможно что-то обыграть, если забыл, или даже обыграть падение. Здесь вся школа поставлена на то, что даже, если ты упал, ты споткнулся или сбился, то судьи не знают об этом. И твоя задача сделать максимально так, чтобы это было обыграно. Чтобы падение было либо смешным, либо трагичным, либо успеть подкрутиться и доиграть. Я видел, как пары катались на репетициях, фигуристы во время выступления «лажали». Но Татьяна Анатольевна, Сихарулидзе ставили высокий бал, не понимая, что здесь что-то не так.

- Судьи не знают номер и для них это тоже в первый раз, как и для зрителей?

- Конечно. Если бы они знали номер, то смерть бы нам была.

- А кто вас тренирует, это большая команда?

- Вот сейчас вы застали нас с Максимом, но он по доброй воле вызвался нам помочь, показать несколько поддержек. Вообще, два номера мы готовили с Сашей Жулиным, а теперь у нас будет две недели Илья Авербух. Мы с Татьяной постепенно растем. Это заслуга людей, с которыми мы занимаемся.

- Судьи делают скидки на то, что вы фактически впервые встали на лед?

- Судьи не делают. Они хотят видеть хорошее катание, и им все равно катаемся мы четыре месяца или два дня.

К нам подъехала Татьяна и приняла участие в беседе.


- Татьяна, для вас это третий сезон. Вам нравится участвовать в этом проекте?

- Я, если честно, еще не очень поняла, что это такое. У меня два года подряд были неудачные опыты. К счастью, в этом году мне повезло с Леней. С работящим человеком приятно работать, надеюсь, что мы долго продержимся в проекте. И наконец-то я пойму, что это такое.

- Когда вы впервые встали на лед?

- В четыре года.

- Чем отличается для вас проект «Ледниковый период» от спортивных соревнований по фигурному катанию?

- Ты ответственен не только за себя, но и за партнера. Это больше физической нагрузки. Твой партнер ранее не стоял на коньках, и ты всячески пытаешься его поддержать. Для меня это большая нервная нагрузка. Потому, что каждую неделю нужно выдумывать что-то новое. А творить не всегда бывает из чего. Судьи и зрители хотят видеть сложные поддержки, интересные программы, а я еще такой человек, который любит, чтобы все было идеально. А чтобы все было идеально нужно время. Времени нет. Я начинаю иногда взрываться. Все это очень нелегко.

- Вы водите машину? У вас был когда-нибудь опыт обучения вождению кого-нибудь?

- Да, я вожу машину. Когда я маму свою решила посадить за руль, то я ей сразу сказала: «Вот тебе деньги. Бери кого хочешь. Я тебя учить не буду». Я вообще не люблю учить людей. Для меня легче отвечать за саму себя. Как-то встал вопрос, хочу ли стать директором фирмы. Я ответила, что я не хочу, чтобы люди мне подчинялись.

- Для многих опытных водителей большая мука сидеть рядом с учеником. Они бы все сделали не так. Хочется поменяться местами и самому сесть за руль. Такие же ощущения возникают, когда катаешься вместе с людьми, не имеющих такого же большого опыта фигурного катания?

- Наверное, да. Потому, что ты думаешь, что все просто. Казалось бы простые шаги, движения. А человек не может. И не может по разным причинам. Например, потому что устал. Разная физическая подготовка.

- В этом проекте являетесь ли вы тренером для своего партнера или тренеры другие люди, и вы только являетесь партнером?

- В какой-то степени я могу назвать себя тренером, но это очень маленький процент от того, что делают постановщики, формируя номер, который все видят на экранах телевизора. Я могу подсказать куда поставить ногу, руку. Но вся основная нагрузка лежит на тренерах - на Саше Жулине и Илье Авербухе.

- Кто продумывает номера?

- Предыдущие две недели мы работали с Сашей Жулиным. Ему помогает хореограф-постановщик Игорь Шуляк. Они с Сашей выбирали музыку. Игорь придумывал идею номера, а Саша уже ставил шаги поддержки.

- Как вы видите продолжение своей карьеры в будущем?

- Планировать дело неблагодарное. Что ни напланируешь - ничего не сбывается. Я, конечно, начинаю думать о том, что будет дальше. Еще несколько лет я хотела бы покататься со своим партнером Максимом Марининым в различных шоу. Сейчас я начала учиться в школе Останкино, пошла на курсы актерского мастерства во МХАТ. А дальше посмотрим. В любом случае, это пригодится. Если не для профессии, то для жизни.

Хочется пожелать этой паре больших успехов. «Ледниковый период» - это проект, где проявляются характеры. Воля к победе. А еще умение находить общий язык, работать в команде. Побеждают человеческие качества, а не только спортивная подготовка. Чем и интересно это шоу.

меня и так-то на одном из сайтов, куда я забрела в субботу, почти смешали с [QUOTE]Ну естественно... чему тут удивляться?:) талантливый одиночник и хреновый парник в лидерах у вас будет даже если он носом весь каток пропашет, а вот Навка с гениальным Шиндлером, Колобков - ПОЛТОРЫ НЕДЕЛИ НА ЛЬДУ (куда ему до ЛАнской), Алферова, которая сама танцевала - а ну их в пень=D>=D>=D>=D>
[/QUOTE]вырвано из контекста немого, но это мне сказали в ответ на то же, что я и здесь описала. Причем, мы нормально так там общались, а вот уже неделю меня там просто загнобить две девицы пытаются. Извиняюсь, что сильно оффффф, удалите если что, это я так, пожаловаться, потому что вы поймете;)))

Инет- средство для выброса накопившейся энергии, к сожалению чаще негативной.
Реалити- шоу - средство заработать бабло. Причем протестное голосование самое эффективное.
Если кому-то нравится, что его за дурака держат - его проблемы.
Усе продумано. Успокойся и забей. Наслаждайся, пока есть такая возможность

да я все это знаю, сама даже не пойму, зачем играю в эту игру. Хотя знаю, начала выпившы в субботу, а сейчас уже отступить не могу. На самом деле, да ну их, не видят\не разбираются, ну и пусть живут счастливо. Мне не нравится, когда пытаются очень навязчиво свою точку зрения втюхивать. В итоге все равно дамочки посрамились и ушли, а я осталась. Там просто девочки есть интересующиеся, приятные.

я раньше думала Алферовы и мама и дочь такие интеллигентные тихие девушки

Глобальное потекление. Всемирный поток.


Не знаю, на каком седьмом небе звёзды сложились в этот гороскоп, но в самом конце апреля и в мае мне довелось посмотреть сначала шоу Евгения Плющенко в Вольфсбурге, а потом шоу Ильи Авербуха дважды: одно в Дюссельдорфе, другое, прощальное – в Екатеринбурге.
Где артисты со слезами на глазах прощались с уральцами, а последние выражали огромную благодарность и надежду, что эта встреча всё-таки была не последней. Представления „Ледникового периода“ я уже смотрел в тех же Екатеринбурге и Дюссельдорфе поздней осенью 2007 года, и в 2008 году тоже дважды – в Баку и Мангейме – поэтому считаю, что зрительский опыт накопил достаточно.

Читатель наверняка помнит, что поначалу я принял в штыки саму идею создания упряжек из коня и трепетной лани. Но со временем изменил своё мнение весьма простым способом: перестал рассматривать зрелище как фигурное катание, обозначив его для себя как „выступления на коньках“, и прекратил слушать бессовестные враки так называемых судей. От года к году шоу становилось профессиональнее и сложнее, превращаясь в мощное, интересное показательное выступление. Популярные труженики сцены и экрана стали почти фигуристами, фигуристы почти выучились лицедейству, а фигуристки заметно повысили уровень этого для них природного дара. Илья Авербух вырос в серьёзного организатора, сочетающего в себе автора, тренера, хореографа, администратора и, не в последнюю очередь, бизнесмена.

Чемпионы и призёры минувших чемпионатов и Олимпийских Игр благодарны ему за то, что бывший товарищ по сборной дал им возможность заработать хорошие деньги на том, что всегда было и осталось их единственной профессией. Артисты и артистки, певцы и певицы, солисты балета, сочинский комедиант армянского разлива и один, отдельно взятый чемпион мира по боксу получили прекрасную возможность показаться широчайшей публике в совсем ином, несвойственном амплуа – тоже, конечно, не только за красивые глаза и не менее привлекательные иные части тела. А понимающих по-русски зрителей не только из России, но и из стран Ближнего и Дальнего Зарубежья Илья Авербух одарил редчайшей возможностью увидеть всех вышеупомянутых любимиц, любимцев и кумиров, что называется, в натуральную величину и в режиме реального времени. Да при этом ещё посмотреть все номера без рекламных пауз и, что главное, без малограмотных комментариев и без откровенного сведения счётов некоторых жюриков с некоторыми фигуристами.

В составлении упряжек – простите, разумеется, пар – Авербух показал себя как неплохой психолог, практически безошибочно определяя возможность совместимости мужского и женского элемента. Самые сочные „космонавтки“ прекрасно спаривались с Алексеем Тихоновым (для тех, кто не в курсе, поясняю, что впервые назвал „космонавткой“ Анну Семенович за то, что её можно посылать в Галактику без скафандра – Анюта даже в безвоздушном пространстве будет дышать полной грудью). Разве могут стереться из памяти такие „Тихони“, как загадочная волоокая инопланетянка Анна Большова с очаровательно неправильными чертами лица и очаровательно правильно налитыми персями или совершенная едва ли не до стерильности красавица Екатерина Стриженова, чьё декольте постоянно бросает вызов математикам-любителям? Высшую оценку уровню интеллекта, таланту педагога и мужской красоте Повиласа Ванагаса дали все его партнёрши – за исключением, может быть, одной. С искренним восхищением отзываются на-парники и на-парницы об Албене Денковой, Максиме Стависком и Максиме Маринине, не говоря уже о восторженных характеристиках, данных партнёршами Роману Костомарову или партнёрами двум Татьянам – Тотьмяниной и Навке. А какой стойкий мужчина не был готов немедленно пойти в скульпторы только для того, чтобы лепить фрески с Фриске?
Лично на меня до сих пор действуют чары и Ирины Лобачёвой, хотя видел я её в шоу на льду только раз, в Баку, и имя партнёра не запомнил. Зато буквально врезалась в память её туго обтянутая фигура, своей стройностью, гладкостью и абсолютным отсутствием сучковатости напоминающая не то берёзку, не то корабельную сосёнку.

Однако никакая идея не вечна и даже самая удачная попытка совмещения разных жанров когда-то должна была себя исчерпать. Тем более что ни одна из серий „Ледникового периода“ не вышла за границу жанра показательных выступлений и не была связана чётким сценарием – как это можно наблюдать, скажем, во всех коллективах Holiday on ice или в ледовом театре Натальи Бестемьяновой, Игоря Бобрина и Андрея Букина. Даже упомянутое мной шоу Евгения Плющенко – а на самом деле, конечно, его агента Арарата Закаряна – это варьете на льду, для будущих выступлений которого Закарян, кажется, собирается заказать либретто какому-то серьёзному профессионалу.

Не исключаю, что идея превращения показательных выступлений в единый спектакль пришла и к Илье Авербуху. По крайней мере, если проследить за названиями программ, можно заметить, что он заранее готовил шоу сезона 2008/2009 года как последнее в этом роде. Оно и называлось: „Ледниковый период. Глобальное потепление“. А при потеплении лёд, как известно, тает, ручейки воды стекаются в потоки. Учитывая глобальность данного метеорологического явления, нельзя исключить, что новое шоу будет каким-то образом связано со Всемирным потопом. Как любил говаривать один из французских королей, „После меня хоть потоп“. А почему, собственно, „после меня“, а не „со мной, но после этой программы“? Людовик давно канул в Лету, Авербух остался.
Разве нельзя представить себе такую библейскую картину: по волнам потопа собирается отплыть в сторону Арарата (не Закаряна!) Ильиноев ковчег. У подножья трапа квалификационная бригада в образах Б-га А. и Шайтана Б. отбирает для него пассажиров – каждой твари по паре, включая семь пар чистых и семь пар нечистых. Великолепное зрелище! Двух самых нечистых можно взять из членов прежнего жюри, но для блага обитателей ковчега „гадкую парочку“ было бы полезнее оставить на берегу или утопить, хотя это до сих пор так никому и не удалось.
Можно, конечно, обойтись и без библейского сюжета. Чем плохи, скажем, русские народные сказки? Взять хотя бы „Трёх медведей“. Неважно, кто будет играть медведя-папу: Вилли Хаапасало, Николай Валуев или Алексей Митрофанов – с этой несложной задачей справится любой. Роль медведицы-мамы я бы умолял взять Татьяну Анатольевну Тарасову: ни одна актриса в мире не сможет лучше неё грозно воскликнуть с выражением (причём, далеко не с одним): „ Кто хлебал из МОЕЙ чашки?“ „Кто лежал на МОЕЙ постели и смял её?“ Полагаю, что медвежонка прекрасно сыграл бы „мальчик с пальчиком“ Миша Галустян, а образ Машеньки народ, кажется, слагал специально для Марии Петровой. Для придания сказке большей остроты можно было бы ввести дополнительный персонаж. После вышеупомянутых тёплых слов мохнатой мамы ведущий Авербух задумчиво произносит из-за кулис: „В лесу раздавался топор дровосека“. И когда медвежонок Миша, обнаружив в своей кроватке раскинувшуюся в сладком сне Машеньку, решает воспользоваться безвылазной для девушки ситуацией и заняться с ней медвежачьим свинством (при попустительстве и преступном бездействии занятых ужином родителей), дверь распахивается, и в избушку с топором в руке врывается дровосекс Тихонов. Дикие звери спасаются бегством в тайгу, Машенька остаётся в целости и сохранности и на радостях отплясывает со спасителем искромётную Таранделлу. Как выяснилось, девушка отнесла бабушке свежеиспечённые пирожки и брела восвояси, но заблудилась, притомилась, проголодалась и забрела на отдых в первую попавшуюся избушку. Вот вам и продолжение сюжета – сначала к „Машеньке и медведю“, потом, от пирожков – к Колобку (мучное к мучному). Чтобы защитить от волка в девичьей шкуре бабушку, образ которой могла бы создать повзрослевшая, но и сегодня столь же очаровательная Катюша Гордеева, из-за леса, из-за гор едет дедушка Егор. От коего сюжетная линия ведёт прямо к Георгию-Победоносцу.
Была у меня мыслишка вставить в сюжет и „Сказку о попе и его работнике Балде“ А.С. Пушкина, адаптировав её к нужному времени года. Балда, чью роль, уверен, прекрасно сыграл бы прирождённый комикадзе этого уровня Иван-дурак (в миру Иван Ургант), прорубает во льду лунку и запускает в неё верёвку, на которую попадается чёрт Марат Башаров. Из-под купола на лёд Башаров уже падал, теперь бы он на этот лёд вынырнул снизу. Смешно, правда? Но, подумав, я понял: творение классика русской литературы арапских корней пришлось бы безжалостно исправлять, вымарывая хулу на неприкасаемого ныне священнослужителя: в России господствует поп-культура, и по своему влиянию на государство и общество Великорусская православная церковь сегодня оставила далеко позади себя КПСС, ВЛКСМ и Пионерскую организацию имени В.И. Ленина вместе взятые. Может, мозговал я, есть смысл переставить ударение и поименовать труд Пушкина „Сказкой о пОпе и её работнике Балде?“ Но вовремя догнал: никто из наших фигуристов или артистов не согласится играть попу даже в шутку, дабы никто ничего не подумал или, что ещё страшнее, не опубликовал... Пришлось бы приглашать иностранца, а они к специфике наших сказок абсолютно не подходят.

Впрочем, пора отправить свои несвоевременные мысли на незаслуженный отдых. Наверняка на Первом канале работают канальи, гораздо более опытные по части написания сценариев. Вона, какое Евровидение отгрохали! Правда, если Авербух решит сделать ледовое зрелище своим главным делом и показывать его как по странам СНГ, так и в других странах и на других континентах, ему придётся делать как минимум две труппы. Даже самые яркие „звёзды“ российского неба иностранному зрителю не светят, его не греют и ничего ему не говорят – а, значит, и не заставляют раскошелиться на билеты. А на одних эмигрантах проживёшь ровно столько, пока не подрастут их дети, которые не интересуются „ностальгией с тарелки“.
Все данные для того, чтобы стать лучшим импресарио России в области ледового шоу, у Авербуха есть. Ему необходимо только внимательно изучить ошибки предшественников, включая иностранных, и научиться на них, а не на своих. Ведь даже „золотая девочка“ обеих Германии, Катарина Витт, не сумела закрепиться на этом рынке.
Позвольте на сём и закончить, пожелав читателю и себе дожить до нового шоу Ильи Авербуха и его соратников.

Один из самых известных в Москве балетмейстеров, хореограф Игорь Оршуляк уже несколько лет работает в паре с тренером Александром Жулиным на проекте Ильи Авербуха “Ледниковый период”. Он поставил бесконечное число номеров, но всегда оставался за кадром. До тех пор, пока на одной из съемок проекта Татьяна Анатольевна Тарасова не пригласила его на лед, чтобы выразить свое восхищение его талантом. Специально для “Ледовой Симфонии” Игорь Оршуляк дал эксклюзивное интервью.



- Игорь, Вы, пожалуй, самая загадочная персона в проекта «Ледниковый период». Мы слышим про Вас много хорошего из уст участников проекта, но ничего не знаем о вас лично. Приоткройте завесу тайны, хотя бы сколько Вам лет, что оканчивали и над какими проектами работали?
- Я родился в Праге 13 октября 1971года. По той профессии, которой занимаюсь вот уже двадцать лет (балетмейстер-постановщик, режиссер по пластике и режиссер вообще), я ничего не заканчивал. Как вышло, что я стал этим заниматься? Это отдельная история и как-нибудь я Вам ее расскажу. Может быть… (улыбается).

- Сколько времени в день Вы проводите на катке?
- Часов 12 точно. Бывает, что я вообще не ложусь спать, если тренировка закончилась поздно, а рано утром надо снова ехать на лед, или сначала в театр, а потом на лед. В таком режиме я существую уже не первый год, поэтому, наверно, ничего экстремального не происходит. Иногда, правда, бьюсь лбом об руль, когда спать хочется (смеется).

- Вы - сова ли жаворонок?
- Сова! Поэтому поначалу мне было очень тяжело приходить на каток с утра. Сейчас уже адаптировался. Теперь я, как российский двуглавый орёл, одновременно сова и жаворонок. И если раньше самым плодотворным временем у меня был вечер, то сейчас уже любое время дня. Мне просто выбора не оставляют.
При этом у меня есть абсолютно чёткие вещи, которые я утром делать просто не могу. Я не могу утром есть. Вот это самая большая проблема. Ко всему я уже по утрам привык, но кушать не могу. Утро начинается либо на льду, либо ещё в театре. Дальше затягивает. Днём обедать не успеваю, вечером у меня ещё свои клубные дела, поэтому в течение дня вообще не получается есть.

- Участники проекта имеют право на отдых, а Вы не можете даже заболеть. В чем секрет такой работоспособности?
- Когда проект длится определенное время, ты внутренне мобилизуешься на этот период. Единственный раз за эти годы я вышел из строя буквально на прошлой неделе. Саша Жулин сказал: «Игорь, сегодня я с ребятами покатаю, а ты отдохни». Я расслабился, лег на кровать и через час реально заболел: у меня поднялась температура под 39. Вернуться на лед я смог лишь через день – наши ледовые врачи с капельницами помогли.
У нас же тут все через это прошли – энергия-то не бесконечна, всех потихонечку этот грипп подкосил. В сентябре все ходили на массаж. Сейчас вот на капельницы. Над нами ещё врачи смеются: «Кто на полдник для молодого бойца?» А там всевозможные лекарства, капельницы, витаминчики - наши завтраки, обеды и полдники.

- Что вдохновляет Вас на работу? Откуда берете идеи?
- Больше всего вдохновения я черпаю в музыке. Иногда понимаю, что этап десятый или двенадцатый, и голова пустая… Так я её и держу пустой, стараюсь ничем не загружать, чтобы было, куда мыслям поместиться. Вот они сами как-то и приходят. А если говорить о любимой музыке, то после «Ледникового периода» любая и во всех стилях. Ведь я ее столько прослушал на этом проекте!..

- Вы согласны с утверждением, что «у каждой тренировки своя тактика, стратегия, цвет и запах»?
- Наверное. У нас 14 пар. К каждой паре нужен свой подход – это раз. Каждая пара приходит либо уставшей, либо в хорошем настроении, либо в плохом – это два. Ведь каждое состояние несёт свой отпечаток. Люди приходят после спектакля или съемок, в каком-то настрое. И тренировки, конечно, абсолютно разные в зависимости оттого, откуда они приехали и в каком состоянии. По большому счёту нам повезло с участниками. Все они достойные люди, профессионалы, уважают друг друга и наш труд. Все понимают, как нам тяжело работать, поэтому не нужно искать к ним какие-то психологические подходы и вводить в рабочее состояние.
Помимо этого, есть отличная мотивации - мы делаем, что хотим. Кто еще нам даст делать то, что мы вытворяем на 1 канале в проекте Ильи Авербуха? О таком только мечтать можно! Поэтому и силы берутся. Каждая пара приходит и спрашивает: «Ребята, ну, что вы придумали?» Зачастую нравится, и просто сразу же ставим номер. Иногда корректируем вместе с самими участниками. Процесс сам по себе завлекающий. Я не вижу равнодушных лиц.

- Когда вы расходитесь во мнениях с тренером или участником проекта по выбору музыки или концепции танца, как решаете такие вопросы?
- В этом году мы с Сашей стали отталкиваться от музыки, которая нравится ребятам. Потому что им под неё танцевать. Мы, конечно, помогаем с выбором, но решение принимают они. А что касаемо идеи и постановки тех или иных элементов, то, конечно же, ребята высказывают свои пожелания, если понимают, что какой-то элемент не получается. Они говорят: «Давай мы это элемент поотрабатываем, но в этом номере его ставить не будем, оставим на следующий?» И мы так и делаем. Идеи тоже могут корректироваться, но это бывает очень редко из-за того, что темп очень высокий. В принципе, они видят, что мы с Сашей ставим достаточно удачные номера и доверяют нам. И даже те пары, с которыми мы раньше работали и которые сначала пытались вносить свои коррективы в танец, сейчас понимают, что, их идеи иногда нарушают цельность номера. Поэтому они стали доверять нам и отдавать этот вопрос полностью нам на откуп. Хотя, безусловно, если ребята говорят, что им в номере что-то не удобно, не нравится, мы додумываем, что-то меняем. Иногда бывает, что мы начинаем делать номер, и понимаем, что он не стреляет. И мы можем поменять либо кардинально идею, либо вообще всё, и музыку в частности. И неважно, сколько дней осталось до съемок. Потому что, если мы можем с этим номером провалиться, лучше его поменять.

- В треугольнике хореограф-тренер-пара чьё мнение главное?
- В нашем случае нет треугольника. Нас с Сашей нельзя делить! Мне очень повезло, что я работаю с ним. Судите сами: тренер – лицо команды. И такие случаи, когда он, как Саша, полностью отдаёт прерогативу придумки номера и его реализации хореографу (т. е мне), встречаются крайне редко. Я придумываю идею, Саша ставит и ставит очень талантливо.
Вообще, на «Ледниковом» сложилась очень хорошая доверительная атмосфера. Тут всё происходит очень гибко, без скандалов, все друг друга слышат. Поэтому этот вопрос на нашем проекте неактуален. Хотя, в принципе есть такие понятия: «театр актёра» «театр режиссёра». И вот я сторонник театра режиссёра. Я считаю, что рулить должен режиссёр. То есть в данном случае это тренер и хореограф. Рулить, конечно же, не деспотично, а прислушиваясь к мнениям участников. Но при всём при этом, точно так же как в театре и кино, понимать, что если видение актёра нарушает конструкцию номера или спектакля, нужно либо убедить актёра, либо как-то направить его в нужное русло – разные могут быть пути.

- А чем Илья и Саша отличаются по стилю работы?
- Мне сложно сказать, потому что я плотно с Ильей не работал. Я могу говорить только о Саше. Он очень тонко чувствует музыку. Охарактеризовать его стиль работы несколькими эпитетами очень сложно, потому что, Вы же сами видите, постановки у нас все разные: они могут быть очень драматичными, бытовыми, комедиями. А бывают вообще какие-то сюрные номера, и всё это делает он. И как этот стиль назвать? Могу сказать одно – он очень интеллектуальный, интеллигентный.

- Вы можете, посмотрев на танец, определить, кто его ставил, Саша или Илья?
- Конечно. По стилю. По пластике - она очень мягкая. Движения логично вытекают одно из другого. Саша точно чувствует, какой именно паре какая поддержка и какой элемент подходят. У него очень вязкое катание, когда узоры конька, элементов и поддержек очень логичны.

- В конце проекта по итогам набранных баллов будет выбран лучший тренер. Хореографы тоже соревнуются между собой?
- Нет. Есть главы государств - два тренера, которые представляют команду. Пусть они эти баллы и получают. А мы – команда, которая вместе на них работает. Это надо понимать и правильно к этому относиться. Будем считать, что победит тот, у кого победит тренер.

- На съёмках пара выполнила движение как-то иначе, чем это было задумано, и получилось вдруг лучше или хуже. Вы поощряете такие инициативы или всё-таки пожурите ребят, что они отошли от задуманного?
- Плюс этого проекта, и это надо чётко понимать, что это всё-таки не олимпийские игры. Для меня важны не технические элементы, а атмосфера, которую создаёт номер. И если участник падает - ломается атмосфера. Каждый номер – это прожитая история от начала до конца, история, которая вызывает определённые эмоции. Я люблю жить эмоциями. Я люблю их испытывать, люблю делать так, чтобы люди их прочувствовали. Потому что эмоции заставляют иногда задуматься и, в принципе, жить. И вот начинаешь рассказывать историю, человек входит в это состояние, а потом вдруг раз, как в армии: «Отбой!»
Вот что мне обидно, а не то, что кто-то упал. А упрекать в чём-то ребят, которые столько работают на льду, у меня просто язык не поворачивается. Тем более, что они нам так доверяют. Получилось так, как получилось. А если вышло лучше задуманного – так тем более надо радоваться. Потому что на подготовку у нас всего лишь одна неделя, а многие ездят по гастролям, приезжают и делают номер за один день, бывает и прямо в день съёмок, вот как Игорь Бутман в ноябре. Он прилетел из Америки прямо перед съемкой «Ледникового периода» и, пока осветители разводили свет, мы ушли в ангар и поставили номер с цыплятами.

- Дополнительная физическая подготовка участников - бокс, балет - способствует результату или, наоборот, некоторые навыки мешают на льду?
- Хорошая физическая форма – это всегда хорошо. Конечно, каждая деятельность, каждый вид спорта дает свой отпечаток. Классический балет – это один принцип работы физиологии человека. Народный танец – другой. И тут помогут только тренировки. Кому-то в итоге удается подстроить себя под физиологию катания, кто-то до конца не может раскрыться. Это же школа. В школе года уходят на то, чтобы научиться, а здесь у нас всего несколько месяцев. Удивляюсь, как Миша Галустян – наш сочинец, южанин - раскатался за последние неделю-две проекты. Это было неожиданно.

- Как он теперь в Сочи вернётся?
- Нормально. В 2014-м году олимпиада. Он, наверное, к ней и готовится! (смеется)

- Какие за время проекта были придуманы новые элементы, которых нет в фигурном катании или в танцах на льду?
- Я не знаю, как они и называются (смеётся). Это прерогатива, голова и талант Саши, человека, который мне позволяет импровизировать и придумывать. Мы учили друг друга чувствовать: он меня, а я его. Он входит в то состояние, в ту историю, которую я пытаюсь создать. У него, конечно же, есть определённый набор элементов, который с годами накопился, но из-за того, что он начинает проживать историю, которую придумал я, этот элемент как-то меняется, мутирует и приобретает абсолютно невероятные формы. Вот в этом году у нас особенно много всевозможных различных элементов, поддержек. Иногда приходишь на лёд, а Повилас с Аней в какой-то странной позе и не поймёшь, что они делают. Повка – вообще очень креативный человек. А еще он такой обходительный. Зачастую, когда они неожиданно придумывают какую-нибудь позу, он, чтобы не уронить Аню, начинает ее из этого положения мягко приземлять на лед. А из-за того, что они перестают катиться и стоят, это происходит статично. Вот так рождается новая поддержка: она согнута в три погибели, как эмбрион, а он аккуратно кладет ее на лед.

- Когда судьи не понимают задумку номера и ставят низкие оценки, ваша реакция?
- Для меня самое главное – прокат самой пары и мои личные баллы, которые я выставляю этой паре. Говорить ребятам - не смотрите на оценки – не надо и это не правильно. Для них-то всё равно они важны. Свое мнение я могу сказать и, если что-то было не так, и, если всё было очень хорошо. Но чаще вообще ничего не говорю.
Конечно, иногда цепляет, заносит. Ведь каждый номер – это определенное вложение души, и когда тебе кажется, что было так все глубоко, а судьи вдруг чего-то недопоняли и комментируют танец поверхностными словами, внутри начинает все колыхать. А потом сам себе говоришь: «Игорь, да ты чего, успокойся. Это же просто развлекательный проект. И мы все здесь просто получаем удовольствие от того, что мы делаем!»
Конечно, бывает жалко, если из-за какого-то элемента мы потеряли баллы, и, может быть, проиграли. Жалко, но не более того. Что случилось, то случилось. Для меня самое главное, что пара прожила номер, сделала именно то, что мы хотели сделать, а если не сделала, то подойду и попробую подкорректировать, потому что дальше нам еще работать.

- А какие темы для сюжетов вам кажутся наиболее выигрышными или интересными?
- Я никогда не пытаюсь идти от идеи. Нет. Только если музыка поведет, если она начнет рождать мысли. Никогда не думаю, что вот этот сюжет будет выигрышным и надо под него придумать танец. Взять, например, номер Риты Дробязко и Петра Красилова о потерянном ребенке. Рита принесла эту музыку, я послушал, и вдруг ни с того ни с сего подумал, что будет со мной, если я потеряю свою дочь? Не знаю, откуда взялась эта мысль, но состояние было настолько сильное, что я поставил под это настроение номер. Кто-то может сказать, что это «удар ниже пояса», но я не эксплуатирую идеи. Поверьте, я абсолютно чётко чувствую, что можно ставить, а что нельзя, какие темы можно брать, а какие нет. В жизни ведь разные бывают истории, и их надо рассказывать, чтобы заставить людей задуматься. И, может быть, кого-то это подтолкнет к изменениям в собственной жизни.

- Среди участников проекта наверняка есть ваши близкие люди или друзья. Вы отдаете им лучшие идеи или пытаетесь вложить в них чуть больше времени, сил?
- До проекта я очень давно был знаком по театру с Маратом Башаровым. На первом проекте они выступали с Таней Навкой, Марат мне звонил и просил чем-то помочь. На первом проекте я помог им не очень много. Далее я пришел на каток, Марат меня познакомил с Таней, и Таня Навка попросила, чтобы я им сделал номер с Ромой Костомаровым. На льду присутствовал Александр Жулин. Посмотрев несколько наших тренировок, он подошел и говорит: «Слушай, Игорь, ты не хочешь попробовать поработать со мной на «Ледниковом»?» Я говорю: «Хорошо, давай». Вот по большому счёту получается, что моими любимчиками должны быть Таня с Маратом. Но вот просто оцените по номерам: я делал Тане с Маратом хорошие номера, Тане, когда она была с Вадиком Колгановым. Они чем-то хуже остальных номеров, которые я делал Повиласу или в прошлом году Арнтгольц со Стависким? Этих номеров можно перечислять кучу.
Для меня каждый номер – это свой собственный рожденный ребенок. Это все равно, что одному я рожу ребенка лучше, а другому – сделаю все, чтобы этот ребенок оказался хуже. Нет, специально над чьими-то номерами я больше времени не провожу. Если у меня возникла идея, и я считаю, что эта она органична с этой композицией, я ее принесу кому угодно.

- Кому из звёзд «Ледникового периода» Вы бы посоветовали продолжить спортивную карьеру?
- Всем. Потому что создалась общность людей, у которых очень тяжелая работа, все устают, но потом, я уверяю Вас, все будут скучать. И с этой атмосферой, с тем, что сейчас происходит, я бы вообще никогда не расставался. А если говорить про Олимпиаду, то у нас туда стремятся Костомаров и Ковальчук. Они – огромные молодцы. Они взяли и берут очень большую планку. Посмотрите, что Юля творит! Вот пусть продолжает карьеру.

- Вы проводите на катке больше времени, чем дома. Как домашние реагируют? Вам удалось поймать баланс, между домом и проектом?
- Это не мне удаётся это равновесие удерживать, а моей супруге. Потому что пока мне предлагают работать в разных проектах, надо работать. Пока я востребованный человек, надо этим пользоваться, себя реализовывать. Конечно, когда это происходит годами, жена часто остаётся одна, а быт заедает, и я редко дома бываю, наверно тяжело это. Но в принципе она стала моей женой потому, что понимает меня. Я импульсивный, и мне было очень сложно по жизни найти человека, с которым я буду жить. А Маша умеет даже как-то мною управлять. Она умеет меня понимать, успокаивать и успокаиваться самой, когда меня долго нет. И даже если у неё что-то накипает, то когда я прихожу домой, этого не вижу. Она умеет создать такую обстановку и такие условия, что я понимаю - я дома и меня здесь ждут. И тот факт, что существует наша семья, что в доме тепло, спокойно - только её заслуга.

- Ваш девиз по жизни?
- Я в том возрасте, когда должен быть “кризис среднего возраста”. Наверно он и проходит, ведь меня бросает в крайности - и в настроении, и в мыслях. И нарабатывается много нового опыта, определения которому я еще не дал. Все во мне меняется с огромной скоростью, в том числе и девизы, которые я просто не успеваю “разглядеть”!

- Окончание проекта для Вас праздничный день, когда можно будет наконец-то отдохнуть или печальный?
- Уже три раза я переживал финал «Ледникового периода». Сейчас мы перевалили за экватор, накопилась усталость, дома все говорят: «Когда будешь отдыхать?» Я ведь дома не бываю, семью практически вообще не вижу. Хорошо, что еще, что ребенок слово «папа» говорит. И, с одной стороны, ждёшь конца декабря, потому что у меня в планах поехать отдохнуть на две-три недели. Вот этих двух-трёх недель отдыха я жду. Но, с другой, я прекрасно помню состояние после того, как поотдыхаешь - я очень скучал по «Ледниковому». Это очень яркое событие в жизни всех участников. Все могут в разной степени уставать, но я вас уверяю, потом они будут встречаться друг с другом, вспоминать, что мы тут вытворяли, и каждый будет мечтать возвратить то, что происходит сейчас здесь.

Гость: Илья Авербух - фигурист

ТИХОМИРОВ: Здравствуйте, Илья.

БАТИНОВА: Здравствуйте. Илья Авербух у нас в гостях сегодня.

ТИХОМИРОВ: Илья, сразу хочется спросить вас и про коньки, и про фигурное катание, и про партнерш.

АВЕРБУХ: Может, про что-нибудь другое?

ТИХОМИРОВ: А можно вопрос, который меня волнует больше всего? На какой вы стороне и, самое главное, из-за чего весь сыр-бор? Я по поводу Плющенко и по поводу его дисквалификации.

АВЕРБУХ: Ух ты! А мне кажется, сейчас все утихло уже.

ТИХОМИРОВ: Да это только так кажется. Мне кажется, это вот решили так отомстить. Мол, не фига перед президентом порочить нас. И сказали: ничего, ничего, придет время, мы тебе отомстим.

АВЕРБУХ: Я думаю, что здесь лучше всего сейчас нам вообще не особо дискутировать на эту тему. Чем быстрее все уляжется, тем лучше. Уверен, что, по-моему, уже определен срок, это всего лишь один год. Так что ничто не мешает Жене готовиться. Я так понимаю, что для него единственный старт, который он хочет выиграть, это Олимпиада. Так что ничто не мешает Жене готовиться. Это, конечно, некая показательная порка, бесспорно. И для того, чтобы другим неповадно было. Так бывает. Чтобы главаря, как говорится, сразу наказать. Но кто здесь прав, кто виноват, я думаю, что, во-первых, не мне судить. У каждого, как всегда, в споре есть своя правда. Это бесспорно. И у Союза конькобежцев есть свои аргументы, почему они так поступили. Это не просто вот им захотелось - давайте кого-нибудь дисквалифицируем. И, бесспорно, есть и логичные, аргументированные оправдания у Евгения, почему он может выступать в ледовых шоу и не может выступать на чемпионате мира.

ТИХОМИРОВ: Но все равно как-то некорректно. С одной стороны, надо защищать цвет флага родины, а с другой стороны, деньги тоже хочется заработать. Я его понимаю. Вот. Но какая-то нестыковочка получается.

АВЕРБУХ: Я думаю, если возвращаться к этой истории, Евгений в первую очередь готовился к Олимпиаде. И все-таки по окончании Олимпийских игр произошло, я уверен, такое моральное опустошение, и настроиться было на чемпионат мира, соревнования все-таки рангом ниже…

ТИХОМИРОВ: Просто сложно, да?

АВЕРБУХ: …было достаточно сложно. С другой стороны, этот чемпионат мира был очень принципиален для президента Международного союза конькобежцев Оттавио Чинкванты, потому что он проходил в Турине.

ТИХОМИРОВ: То есть это национальная гордость.

АВЕРБУХ: Да. Это чемпионат мира, в котором он, я знаю, лично просил. Потому что ведь когда люди покупают билеты, они покупают билеты в первую очередь на звезд. И когда они идут увидеть Женю, а потом не видят его, то, конечно, это вызывает некие обиды. Так что здесь не все совсем так просто.

БАТИНОВА: Не так просто. А до какого возраста могут спортсмены выступать? Сам спортсмен решает или есть какое-то ограничение?

ТИХОМИРОВ: В балете есть ограничение.

АВЕРБУХ: Как правило, в фигурном катании слегка за 30 еще можно кататься. Но опять же в мужском одиночном катании раньше заканчивают свою карьеру. В спортивных танцах где-то до 34-х мужчины катались.

ТИХОМИРОВ: Илья, ты меня прости, все хочется об искусстве поговорить. А все-таки, если мы заговорили о коммерции, скажи мне, пожалуйста, а вот, например, ты сейчас занимаешься профессиональным фигурным катанием. И, в принципе, это твой бизнес, ты зарабатываешь деньги. Это на самом деле хорошо, потому что люди хотят увидеть красивое и прекрасное. А с другой стороны, спорт - это тоже бизнес, да? Если вдруг проходит чемпионат мира в Италии, приглашаются звездные имена. Значит, кто-то получает билеты, кто-то зарабатывает деньги на спортсменах. Ведь так?

АВЕРБУХ: Бесспорно. Спорт - это огромная индустрия.

ТИХОМИРОВ: Ну, непрофессионально, как говорят у нас. Любительский, да?

АВЕРБУХ: Ну, все-таки я бы так здесь подразумевал. У нас слово «любительский» ассоциируется с некой такой самодеятельностью. Но это не так. Профессионалы - это те, которые зарабатывают деньги, это становится их профессией. То есть они профессионалы не потому, что они делают это лучше всего, а просто потому, что это стало их профессией. А в любительском спорте это спорт за грамоты, медали и кубки. Поэтому, бесспорно, любители сейчас и в фигурном катании получают свои призовые деньги, и они достаточно приличные. Хотя, конечно, несопоставимо с тем, что получают потом профессионалы. Если так можно назвать, то любительский спорт - это определенная инвестиция, определенное вложение твое в будущее. То есть в любительском спорте ты вкладываешь, завоевываешь имя, получаешь медали, а потом эти медали, это имя работает на тебя, когда ты снимаешь дивиденды в профессионалах.

ТИХОМИРОВ: Вот оно в чем дело! Илья, а ты, значит, получается, приглядываешься, да? И потом говоришь: «Вот ты, с медалями, мне подойдешь».

АВЕРБУХ: Ну, если отбросить всю лирику, то да, я сделал акцент в своей программе, в своем шоу именно на чемпионах. И, конечно, в первую очередь приглашаются исключительно чемпионы. Или те эпатажные персонажи, которые могут заставить публику придти в зал и купить билет.

ТИХОМИРОВ: А смотри, например, твое новое шоу - кого здесь только нет! И Ягудин, и Чернышев, и Костомаров, и Навка. А я вот думаю, как они все умещаются на одной ледовой площадке? Это же огромное количество звезд. Во-первых, они все со своим характером, все со своими, как это… коньками.

БАТИНОВА: Ну, конечно, у всех есть такие.

АВЕРБУХ: Все со своими коньками. Да, приходят все со своими коньками на тренировку и работают. Но до этого они все умещались в несколько другой программе. Каждый выходил со своим номером и демонстрировал его. Но мне стало немножко скучно в этой уже области. И вот решил сделать такой полноценный ледовый спектакль. Ничего подобного еще нигде не делалось, ни в России, ни за рубежом.

ТИХОМИРОВ: Это ты сейчас рекламируешь, да? Молодец! Пользуясь случаем.

АВЕРБУХ: Конечно. Как они уживаются. И чтобы всем было не обидно, у каждого прописана своя роль. У нас нет ведущей роли, каждый солист, каждый ведет свою партию. И при этом сюжеты переплетаются.

ТИХОМИРОВ: А режиссер ты?

АВЕРБУХ: У нас хорошая плотная режиссерская и сценарная группа.

ТИХОМИРОВ: Я знаешь почему спрашиваю? Ты такой мягкий, голос такой негромкий, такой приятный. Я вот думаю, как послать какого-нибудь чемпиона? Ведь это же надо иметь мужество и опять-таки голосовые данные.

АВЕРБУХ: Послать могу, но негромко.

ТИХОМИРОВ: Но услышат все.

БАТИНОВА: А я в разных источниках читала о том, что «Огни большого города» - это ледовый спектакль, другие журналисты называют его мюзиклом. Это правда? Так это ледовый спектакль все-таки или это мюзикл?

АВЕРБУХ: Наверное, назвать его полноценным мюзиклом невозможно, потому что все-таки в мюзикле те, кто сами танцует, они же и поют. Фигуристы, слава богу, пока не поют. Пусть каждый занимается тем, что умеет делать профессионально. Но живой вокал в спектакле присутствует. Более того, мы написали оригинальные треки. То есть музыка, которая будет звучать, песни, которые будут звучать, их еще никто не слышал.

ТИХОМИРОВ: А кто композитор?

АВЕРБУХ: Известный композитор. Я не знаю, я могу озвучить его - Роман Игнатьев, который написал известный мюзикл «Монте-Кристо». Это, кстати, единственный российский продукт, если можно сказать, а не калька привезенная и адаптированная. И я хочу, конечно, сказать, что намного сложнее придумывать все, писать с нуля музыку, создавать костюмы. А мы более 300 костюмов сшили.

БАТИНОВА: Это шоу?

АВЕРБУХ: Делать декорации.

ТИХОМИРОВ: Когда в Лас-Вегас?

АВЕРБУХ: Сначала давайте…

ТИХОМИРОВ: Обкатаемся.

АВЕРБУХ: Но главное, что у нас есть свое шоу, что мы не должны смотреть на то, что привозят нам, столетней давности…

ТИХОМИРОВ: Вот это тоже верно. Илья, вот наш радиослушатель спрашивает: «Скажите, пожалуйста, Илья, а может ли быть парное катание однополое? И есть ли по этому поводу запрет?» А я вдруг подумал: действительно, две девушки, например, катаются.

БАТИНОВА: Всегда, когда Илья приходит в эту студию, тот, кто сидит вот в этом кресле, начинает то про однополых, то женщина с женщиной.

ТИХОМИРОВ: Это что, я, что ли, сочинил? Илья, вот посмотри. Я что, специально, что ли, придумываю?

АВЕРБУХ: Значит, у вас такая аудитория!

ТИХОМИРОВ: Так, Илья, ты нашу аудиторию, пожалуйста… А почему бы и нет? Например, выходят Ирина Роднина и Александр Зайцев. А после этого выходят, например, Стив и Майкл.

БАТИНОВА: Молодец, выкрутился!

АВЕРБУХ: Пусть в другом дворце где-то, в соседнем.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, на самом деле для многих, конечно, фигурное катание, как в свое время, мне казалось, синхронное плавание, - это такое кувыркание в воде, такие котики. И как-то я опустился в бассейн с девушками покувыркаться. Я чуть не сдох!

БАТИНОВА: Кувыркаться?

ТИХОМИРОВ: И я все время думаю, что фигурное катание для многих - это то же самое. Ну, вот прокатился туда, прокатился обратно. А ведь на самом деле это лошадиный вид спорта.

АВЕРБУХ: Любой вид спорта - это колоссальные нагрузки. Я сейчас буду тут таким проповедником здорового образа жизни. Сложно комментировать. Если ты это делаешь профессионально, то это, конечно, сложно.

ТИХОМИРОВ: А как ты так хорошо сохранился тогда после таких нагрузок?

АВЕРБУХ: На льду азот, он сохраняет.

ТИХОМИРОВ: А, то есть легкая заморозка, да?

АВЕРБУХ: Фигуристы, а особенно фигуристки, все потрясающе выглядят. И во многом заслуга азота. Правда.

БАТИНОВА: А я слышала, что у фигуристов ножки портятся. Нет?

ТИХОМИРОВ: А как они будут портиться, если они как «ножки Буша»?

БАТИНОВА: Между прочим, Татьяна Тарасова сказала.

АВЕРБУХ: Портятся продукты в магазине.

БАТИНОВА: Что у девочек-фигуристок ножки не очень потом. Ну ладно, опустили.

АВЕРБУХ: Хорошие у них ножки, не испорченные.

ТИХОМИРОВ: У них ножки очень хорошие. Я лучше про другое. Ты знаешь, я все время вижу, когда, например, фигуристки падают или фигуристы, я все время думаю: например, сейчас делают такие бамперы у автомобиля, такие мягкие, чтобы они не травмировали пешеходов. Может быть, тоже костюмы такие, чтобы если упал…

АВЕРБУХ: Многие, когда тренируются, катаются в таких специальных нетравмирущих трусах с поролоном.

ТИХОМИРОВ: Честно?

АВЕРБУХ: Мальчики - нет.

ТИХОМИРОВ: Я никогда не видел просто этого. Я сколько раз был на тренировках!

БАТИНОВА: А тебе не показывали, это секрет.

АВЕРБУХ: Это маленький секрет, секретное оружие.

БАТИНОВА: Вот я еще хочу спросить про премию «Хрустальный лед». Это впервые будет?

АВЕРБУХ: Нет, это премия, которая уже будет проходить четвертый год. В этом году она стала всероссийской. И хочу сказать, что как в спектакле «Огни большого города», так и на премии будет определенная сенсация, потому что возвращаются на лед наши прославленные олимпийские чемпионы Елена Бережная и Антон Сихарулидзе. В какой-то момент мы уже решили, что больше не увидим их, потому что Антон ушел целиком в политику.

ТИХОМИРОВ: Кстати, как ты до сих пор не в политике?

АВЕРБУХ: Ну, вот так.

ТИХОМИРОВ: Партии нет достойной.

БАТИНОВА: Да, партии такой нет.

АВЕРБУХ: Ну, вот Антоша и Лена возвращаются. И также за премией, можно сказать, приедет к нам Стефан Ламбьель. Его очень любят в России. И это тоже будет определенная краска. Ну и, конечно, сборная России, которая начинает новый четырехлетний цикл. И, я думаю, такая презентация будет определенная. Поэтому мы всех ждем, всех любителей фигурного катания, всех тех, кто кидает в нас камни и говорит: «Хотим видеть профессиональное фигурное катание, молодое! Спорт, спорт!» Вот именно «Хрустальный лед» - это премия, придя на которую, вы можете поддержать и нашу сборную, и увидеть всех чемпионов, потому что и Алексей Ягудин, и Татьяна Навка с Ромой Костомаровым, и Леша Тихонов с Машей Петровой, и многие другие, все будут там.

ТИХОМИРОВ: Илья, вот еще один вопрос. Ты называешь фамилии, а у меня сразу такие файлы выскакивают: прыг-прыг! Ты знаешь, такое ощущение, что в фигурном катании… Все говорят, что шоу-бизнес - это такой дом на букву неприличную. Вот про фигуристов то же самое. Все друг с другом то женятся, то разводятся. Ребенок от одной, катается с другой. Потом женится на третьей.

БАТИНОВА: Что, нельзя, что ли?

ТИХОМИРОВ: Нет, можно. Почему именно на льду как-то сконцентрировалось?

БАТИНОВА: Холодно потому что, все друг к другу поближе.

ТИХОМИРОВ: Ощущение легкого распутства.

АВЕРБУХ: Я думаю, что это все привнесено прессой. Ничего подобного не существует.

ТИХОМИРОВ: Это мы виноваты.

БАТИНОВА: Или все, как везде.

ТИХОМИРОВ: Да в принципе, я думаю, что все, как везде, на самом деле. Просто тут все напоказ.

АВЕРБУХ: Отчасти, конечно. Но по большому счету, я думаю, что это все-таки не совсем верно, потому что, например, Маша Петрова и Алексей Тихонов, у них совсем недавно родилась замечательная дочь. И у них прекрасная семья, и они все время вместе. То же самое можно сказать про Татьяну Тотьмянину и Алексея Ягудина. Она - олимпийская чемпионка, он - олимпийский чемпион, у них замечательная дочь.

ТИХОМИРОВ: Да я читал статью про Алексея, я вообще не знаю прямо…

АВЕРБУХ: А вы не читайте.

ТИХОМИРОВ: Вот я тоже не хочу, а рука так и тянется. Илья, а скажите мне, если мы заговорили о политике, как вы думаете, кто бы из политиков вот так хорошо бы смотрелся на льду?

АВЕРБУХ: Из политиков наших?

ТИХОМИРОВ: Из наших, конечно. Можно Берлускони, конечно, но он итальянский политик.

АВЕРБУХ: Я думаю, что Немцов бы хорошо смотрелся.

ТИХОМИРОВ: На коньках, да, неплохо. Предлагаю помолчать по этому поводу.

БАТИНОВА: Интересное предложение.

ТИХОМИРОВ: У меня очень теплые отношения, доверительные с одним дизайнером. Он на самом деле талантливый. Это Марат. Марат Ка. Скажи, пожалуйста, а ты не приходишься ему родственником?

АВЕРБУХ: Нет, мы не родственники. Хотя у нас действительно есть такое… Я не знаю, где-то Марат, видимо, в интервью сказал, что мы чуть ли не братья.

ТИХОМИРОВ: Вот ты понимаешь, в чем дело, он мне постоянно говорит, что вы братья. Я думаю: ну, наверное, братья.

АВЕРБУХ: Я, конечно, очень хорошо знаю Марата, потому что наши родители - его родители и мои родители - в свое время очень сильно дружили.

ТИХОМИРОВ: Все-таки обманул, а я доверился!

АВЕРБУХ: Но когда я говорю: «Марат, какой я тебе брат?» - он говорит: «Но мы же с тобой как братья». На самом деле никаких родственных связей у нас с ним нет. Но Марата я знаю хорошо, он очень талантливый человек.

ТИХОМИРОВ: Он и человек хороший.

АВЕРБУХ: И человек замечательный.

ТИХОМИРОВ: Вот встречу, я ему скажу.

БАТИНОВА: Елизавета спрашивает: «Ледовое шоу - это идея российских специалистов или очередной аналог американщины?»

ТИХОМИРОВ: В принципе аналог. И так все знают.

АВЕРБУХ: Очень большой вопрос, всеобъемлющий. Это можно: кто придумал коньки? Я могу сказать, что аналога нашему спектаклю «Огни большого города» ни на какой американщине, ни на европейщине вы не найдете.

ТИХОМИРОВ: Правильно. Я тоже так думаю.

БАТИНОВА: А вы можете приоткрыть какой-то секрет, что будет еще, кроме звезд, кроме музыки, которую написали специально к этому шоу?

ТИХОМИРОВ: Ты тоже сейчас на проценте сидишь, да?

АВЕРБУХ: Во-первых, это единый сценарий все-таки, в котором есть определенная мысль, есть сюжет. Один заканчивается другим, и это не дивертисмент. Во-вторых, естественно, на лед выйдут не только чемпионы, на лед выйдут еще и фигуристы очень хорошего, высокого уровня. Также будут выступать артисты балета без коньков, как говорится, но которые тоже будут танцевать, очень красивые танцы будут исполнять. И опять же живое вокальное исполнение.

ТИХОМИРОВ: Радиослушатель спрашивает: «А живые медведи будут?»

АВЕРБУХ: Живые медведи - это не к нам.

ТИХОМИРОВ: Это к Запашным братьям, да?

АВЕРБУХ: Или к другим любителям ледовых мероприятий.

ТИХОМИРОВ: Илья, наши друзья, которые слушают, они интересуются, а вообще фигурное катание для детей - нормально это? И с какого возраста можно отправлять на каток?

АВЕРБУХ: В первую очередь надо трезво посмотреть на своего ребенка и без иллюзий.

БАТИНОВА: И на себя.

ТИХОМИРОВ: Скорее на себя.

АВЕРБУХ: И ответить на вопрос. Если вы хотите, чтобы занимался ребенок для здоровья, это одно. Если вы хотите, чтобы он шел на результат, это, конечно, другое. И здесь надо обязательно посоветоваться со специалистом, а не только со своей верой, со своим взглядом на жизнь. Поэтому заниматься надо сейчас, если серьезно заниматься, то уже с 4 лет надо ставить на коньки. Спорт очень молодеет. И здесь уже, если вы приведете ребенка в 7 лет и скажете: «Мы пришли заниматься», то, к сожалению, вам скажут: «Уже поздно». Хотя, например, я хотел Мартина отдать заниматься футболом, но мне сказали, что раньше 8 лет даже вообще не приводи. Так что, допустим, в футболе, там все чуть позже. А в фигурном катании уже в 7 лет поздно начинать. Вот такая история.

ТИХОМИРОВ: Илья, мы с тобой говорили, говорили, но все, время ты свое выработал, все уже рассказал, спрашивать тебя больше не о чем. Илья, спасибо тебе большое.

БАТИНОВА: Спасибо.

ТИХОМИРОВ: Успехов тебе. И самое главное, чтобы твое шоу побеждало и чтобы американцы понимали, что только у нас есть настоящие фигуристы и фигуристки.

АВЕРБУХ: Но самое главное, чтобы мы не были страной, которая только готова поедать, если так можно сказать, все западное и иметь некий культ Запада, а еще и производить что-то свое, что могло бы и позиционировать нашу страну как одного из лидеров.

ТИХОМИРОВ: Это сейчас к политической партии готовишься? Такой хороший лозунг.

АВЕРБУХ: Я готовлюсь к тому, что всегда сложнее создавать, чем просто делать какую-то копию, набивая шишки, это все непросто. Но все равно это интереснее гораздо. И я думаю, что это правильно.

ТИХОМИРОВ: Спасибо тебе большое.

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=248019&cid=

Травмоустойчивый фигурист Александр Жулин сломал руку на льду во время тренировки своих подопечных, артистов проекта «Лед и пламень».

О неприятном происшествии с титулованным спортсменом участники шоу узнали не сразу. Жулин, который не привык афишировать свои неприятности, появился на съемке в привычном виде: свежевыбритый, в костюме и приподнятом настроении. Александр аплодировал артистам, которых считает своими детьми, а они и не догадывались, что тренер терпит боль.

Только самые наблюдательные из участников шоу увидели, что из-под рукава Жулина выглядывает кусочек фиксирующей повязки. Выяснилось, что один из двух «рулевых» шоу «Лед и пламень» сломал руку, готовясь к очередному выпуску программы.

- Недавно на тренировке показывал участникам, как правильно делать перебежку на льду, и вот - неудачно упал и сломал руку. Врачи говорят, ничего серьезного - обычный перелом. Так что останавливать свое участие в проекте из-за этого я не собираюсь, - рассказал Life News травмированный тренер.

Кстати, Александр Жулин - бывший супруг Навки - и ее партнер, певец Алексей Воробьев, по иронии судьбы (злой, надо сказать, иронии), сломали руки практически в одно время и оба - левые.